Экспертиза проводилась подэкспертному 3., 6 лет. Родители подэкспертного проживали раздельно уже 2 года. Ребенок про­живал с отцом и его сестрой. Несмотря на постояные  попытки матери вернуть сына или хотя бы увидеться с ним, участвовать в его воспитании, каких-либо контактов несовершеннолетне­го с матерью отец не допускал. При проведении психолого- психиатрической экспертизы в гражданском деле по иску ма­тери об определении места жительства ребенка несовершен­нолетний держался пренебрежительно, без учета ситуации. На вопросы отвечал формально, односложно, «сквозь зубы». Цель экспертизы не понимал, в то же время заявлял, что знает, кто «все это подстроил»: его мать. Сообщал, что живет с папой и «мамой Викой», называя так сестру отца. Отношения с ними характеризовал как очень хорошие. Заявлял, что «Вика» — его «настоящая мама». О родной матери в беседе самостоятельно не упоминал. При целенаправленном расспросе сообщил, что у него есть «бывшая мама». Убежденно заявлял, что теперь она ему «не родная мама». Она его только родила, а заботился о нем папа (что не соответствовало материалам гражданского дела, показаниям свидетелей, характеристикам из дошкольно­го учреждения, которое посещал ребенок в период совместного проживания родителей). На дальнейшие вопросы отвечать от­казался, говоря, что об этом «надо спрашивать у папы».

В первом случае подэкспертный Г., 10 лет, после ссоры между родителями, произошедшей, когда ему было 8 лет, остался про­живать с отцом и бабкой. Мать подэкспертного со старшей се­строй ушла из дома. В период раздельного проживания отец общения подэкспертного с матерью и сестрой не допускал. Он и бабка по линии отца на протяжении полугода активно настраивали мальчика против матери. Бабка, обладающая вы­раженными психопатологическими особенностями, с которой мальчик проводил большую часть времени, рассказывала ему, что «будет Страшный суд», что «все Церкви надо сжечь», гово­рила, что его мать «дурная женщина». Ребенок, по его словам, «верил ей», «боялся Страшного суда», у него «было ощущение, что мать и сестра — чужие женщины», которые к нему «при­стали». Когда мать как-то пришла к нему в школу, мальчик ис­пугался, что она может его забрать, заперся в туалете, угрожал убить себя кинжалом. Через год после размолвки мать Г. поми­рилась с отцом, 9 месяцев они проживали совместно. Первое время мальчик не доверял матери, считал, что она ему «чужая», не является ему родной матерью. Примерно через месяц он поделился своими сомнениями со старшей сестрой, привязан­ность к которой у него сохранялась. Девочка разубедила его, рассказав, что сама помнит, как он родился. После этого по­степенно стал лучше относиться к матери, «понял, что она на- стоящая». После очередной ссоры между родителями, во вре­мя которой отец кричал, бил посуду, угрожал матери, сказал отцу, что боится его. После того как мать решила расторгнуть брак, выразил желание проживать с ней и сестрой. При про­хождении экспертизы в связи со спором об определении места жительства (истцом выступал отец) был убежден, что бабка по линии отца в то время, когда он проживал с отцом, пыталась его «околдовать», из-за чего он чувствовал себя вялым и сон­ным. При экспериментально-психологическом исследовании в личностной сфере мальчика выявлялись повышенная тревож­ность, боязливость, обидчивость, склонность к фиксации на негативных переживаниях, естественная возрастная внушае­мость и ведомость, ориентация на мнения и оценки окружаю­щих. Отношение к матери было теплым, принимающим; от­ношение к отцу носило внутренне негативный, отвергающий, дистанцирующийся характер.ъ

психологическое индуцирование – предыдущая | следующая – психическое состояние

Психолого-психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка. Содержание

Заключение психолога для суда – записаться на психолого-психиатрическую экспертизу.