Проигрывание ролей. Эта техника используется психотера­певтом для улучшения взаимопонимания в семье. Каждый член семьи получает возможность понять и почувствовать другого, играя его роль, стараясь «стать им». Остальные участники также получают новое восприятие этой роли в результате того, что она оказывается сыгранной другим человеком. Когда муж играет роль жены, а жена—-мужа, ребенок — матери (и на­оборот) и т. д., каждый в игре другого получает возможность увидеть как привлекательные, так и непривлекательные сто­роны своей роли. У психотерапевта есть еще одно основание об­ращаться к описываемой технике. Нередко члены семьи ведут себя так стереотипно, словно они «приговорены» к единствен­ной форме поведения. Проигрывание ролей освобождает их от этого чувства «нрнговорепности», расширяет поведенческий «репертуар».

Создание «живых скульптур». Этот прием позволяет члену семьи показать близким (а нередко и себе самому) его вос­приятие внутрисемейных отношений. Такая невербальная тех­ника оказывается особенно полезной для более «слабых» чле­нов семьи (детей, пассивных взрослых). Обычно в семье редко спрашивают их мнение, а если и спрашивают, то они часто оказываются не в состоянии выразить его достаточно полно. Как скульпторы они получают возможность выразить это мне­ние полно и без тревоги, связанной с вербализацией.

Разумеется, этот перечень является далеко не полным. Например, в семейной психотерапии могут быть также использо­ваны методика «проективного рисунка» или известные приемы невербальной групповой психотерапии, арттерапии и музыкотерапии.

Семейный психотерапевт должен владеть 3 основными фор­мами воздействия: психотерапией советов, интерпретационной психотерапией и тренировкой навыков общения. Такое разделе­ние отражает различия в общей направленности процесса пси­хотерапии, особенности позиции психотерапевта. Эта позиция может меняться в зависимости от этапов психотерапии. Напри­мер, вместо интерпретаций на реконструктивном этапе может быть использован метод тренировки навыков общения. Конкрет­ные техники, с помощью которых реализуются эти стили, обычно взаимодополняют друг друга. Так, направляя семью на интерпретацию ее переживаний и поведения, психотерапевт мо­жет использовать и коммуникативные приемы, а в психотерапии советов — элементы интерпретации. Таким образом, речь идет не о жестком стереотипе проведения психотерапии, а о гибкой системе, в которой намечается та или иная общая психотерапев­тическая тенденция. На проявление этой тенденции непосред­ственное влияние оказывают три связанных между собой фак­тора: личностные особенности психотерапевта, характер нервно- психического расстройства больного члена семьи, и наконец, особенности самой семейной ситуации. В зависимости от зна­чимости этих факторов они могут определять стиль психотера­певтического воздействия. Например, в ситуациях семейных кризисов оказывается необходимым «оперативное вмешатель­ство» в дела семьи. Высокий уровень тревоги у членов семьи, их растерянность, поиск поддержки создают необходимость в активной, действенной роли, не наблюдателя, а советчика. В литературе, в том числе и отечественной, распространено представление о том, что психотерапевту следует воздержи­ваться от прямых советов, так как в противном случае семья бу­дет полностью возлагать ответственность за свои поступки на психотерапевта.

Очевидно, что в ситуациях кризиса, о которых говорилось выше, «не давать совета»— неестественная, нереалистическая позиция. При наличии настроенности семьи на авторитетное вмешательство основная психотерапевтическая задача — дать семье «точный» совет. Это означает, что психотерапевт дол­жен уловить естественную динамику семейных отношений — ха­рактер изменения расстановки сил в семье (уменьшение или увеличение дистанции, направленности и качества связей между членами семьи). Совет должен быть конкретен и реалистичен, и на его содержание должно оказать решающее влияние состоя­ние больного члена семьи. Спектр конкретного выражения со­вета может быть очень широк: от высказывания в пользу от­сутствия действий: «Не принимать решений», до конкретиза­ции поведения в данной ситуации. При наличии этих условий психотерапевтический, совет может: а) поддерживать уже фор­мирующееся изменение отношений в семье; б) выполнять роль «толчка», когда семья застревает на стадии разрешения ситуации. Обе функции совета можно проиллюстрировать на примере разрешения конфликта между поколениями. Само по себе наличие такого конфликта свидетельствует о том, что старая расстановка сил оказывается неприемлемой для семьи. Психотерапевтический совет в данном случае подкрепляет та­кую перестройку, которая соответствует более зрелой стадии в развитии семьи. Например, в семье, где сохраняются более тесные отношения зависимости между одним из родителей и их взрослым ребенком, конфликт возникает в том случае, ко­гда эти отношения перестают устраивать какую-либо из сто­рон (или обе). Но перестройка отношеннй оказывается сопря­женной для семьи с большими эмоциональными трудностями. Советы в данном случае должны формулироваться таким обра­зом, чтобы они подкрепляли обе линии перестройки отноше­ний: как движение родителей навстречу друг другу, так и про­явление самостоятельности у взрослого ребенка. Функцию поддержки выполняют советы членам семьи в ситуации раз­вода, который невозможно предотвратить. В этом случае они могут быть направлены на то, чтобы несколько растянуть си­туацию во времени, как бы амортизировать ее, чтобы «постра­давший» член семьи привык к своему новому положению. В целом психотерапевтическая работа после развода имеет своей целью сделать для страдающей стороны ситуацию ме­нее драматичной и тем самым предотвратить возникновение аффективных действий, в том числе суицида. Советы в этом случае могут быть направлены, например, на создание пере­становки в семье (например, возвращение взрослых детей, живших отдельно, к оставленной супругом матери) либо на создание «опоры в работе» и т. п. Так как в ситуации развода у «пострадавшей» стороны почти всегда понижается само­оценка, то советы могут касаться и того, как вести себя во время самой процедуры развода, чтобы сохранить привычный уровень самооценки.