Приемы психологической защиты должны помогать преодо­лению психотравмирующих воздействий. В психоаналитической литературе описаны такие неосознаваемые приемы, как «вы­теснение» из области сознания неприемлемых тягостных пред­ставлений; «проекция» — приписывание другим лицам своих собственных отрицательных черт или помыслов; «вымещение»— перенос своих стремлений к действию с объекта, на котором они неосуществимы, на другой объект, где возможна их реали­зация; «сублимация»— переключение своих недозволенных им­пульсов на одобряемую социальными нормами деятельность; «фиксация»— автоматическое повторение случайного действия, послужившего однажды для избавления от страдания; «рацио­нализация»— снижение ценности объекта, в отношении кото­рого невозможно реализовать свои стремления, и др. Нетрудно видеть, что все такие приемы представляют отказ от реальной действительности для избавления от страданий в виде неосо­знаваемых уловок. При этом, как тонко заметил Т. Шибутани (1969), защищается, строго говоря, «не столько биологический организм, сколько собственное представление о самом себе», человек охраняется «от понимания определенных факторов, касающихся его личности»^[1]. Признавая явления психологиче­ской защиты важной и реальной стороной психической жизни людей, Ф. В. Бассин (1971) вместе с тем указывает, что ос­новным недостатком психоаналитической трактовки понятия психологической защиты является то, что последняя рассмат­ривается как механизм, используемый только как средство предотвращения грозных клинических последствий конфликта «Я» с неизменно якобы враждебным ему «бессознательным». В противоположность этому, автору психологическая защита представляется и как нормальный механизм, присущий здоро­вым людям, используемый не только при конфликтах сознания и бессознательного, но и при столкновении вполне осознавае­мых эмоционально насыщенных установок. С этим можно со­гласиться.

Хотя распространенные в давние времена разного рода защитные ритуалы (навязчивые действия, заклинания, ношение амулетов и др.) не являлись неврозами, т. е. болезнями, но в случаях, когда страхи и тревога переходили за предел чело­веческой выносливости, возникали первно-психические рас­стройства, принимавшие форму истерических эпидемий, про­являвшихся особенно ярко в бессодержимости в средние века в Западной Европе и в «кликушестве» среди русских женщин в дореволюционных селах. Подобные расстройства представ­ляли собой патологическую форму защиты от жестоких усло­вий жизни. В наше время научно-технического прогресса, уско­рения темпов жизни и повышенных эмоциональных нагрузок в развитых странах вновь растет число неврозов и погранич­ных с ними состояний, но не в прежних примитивных формах, а порой в малоотличимых от практического здоровья. Поэтому ныне стали особенно актуальными вопросы их профилактики и лечения, и оживился интерес к мерам психологической защиты. По сути своей многие проявления современных неврозов также представляют собой одновременно и тягостные расстройства, и патологическую форму психофизиологической защиты, облег­чающей в какой-то мере состояние больных. Сюда относятся, в частности, ритуальные действия при неврозе навязчивости или разнообразные выпадения функций у больных истерией. По нашим наблюдениям [Зачепицкий Р. А., 1972], например, при истерическом нижнем парапарезе больные обыкновенно с уди­вительным спокойствием лежат в постели, как бы отрешенные от волнений, вызвавших это нарушение, но у них возникает тревожное состояние, когда в процессе лечебных воздействий начинают восстанавливаться движения в ногах, если одновре­менно не достигается продуктивное разрешение породившего невроз конфликта. К числу патологических форм пассивной психологической защиты относится и отмеченная психоанали­зом так называемая «регрессия»— соскальзывания на более примитивный уровень поведения или мышления (например, пуэрилизм, псевдодеменция и др.)- Как указывают В. М. Воло­вик и В. Д. Вид (1975), отрицание психически больными своего заболевания, выглядящее как отсутствие критики, нередко ока­зывается способом неадекватной защиты. В соматической кли­нике нередко наблюдаемая фиксация пациента в роли больного также представляет собой пассивную форму защиты, затруд­няющую лечение. Но у людей и животных существуют и более эффективные активно-оборонительные пути предупреждения или преодоления болезни. Так, например, среди приведенных В. Е. Рожновым и М. Е. Бурно (1978)^[2] ярких описаний различ­ных типов психологической защиты одни носят характер пас­сивных реакций. К ним относятся: «ощущение нереальности происходящего (деперсоналнзационно-дереалнзационныс явле­ния)»; «аффектогенно возникающая способность не давать себе отчета в переживаниях, способность вытеснять из сознания травмирующие моменты, сужение сознания вплоть до сомнам­булизма», «астенический вариант психологической защиты»; «стремление отрешиться от забот, уйдя в «первобытное» состоя­ние, «растворяясь» среди природы. Другие из приведенных ав­торами типов зашиты стоят на границе между пассивной и ак­тивной реакциями. Это —«бессознательное стремление „раст­ворить” свое душевное напряжение в различных выразительных движениях и действиях», и уже явно активную реакцию пред­ставляет выделяемая авторами «злобно-агрессивная (дисфори- ческая) защита». Ю. С. Савенко (1974), называя описанные им 7 типов защитных приемов механизмами психологической ком­пенсации, прямо подразделяет их на пассивные и активные. А. С. Прангишвили и соавт. (1978), наряду с вниманием к про­блеме психологической защиты, стали подчеркивать также за­висимость течения болезни от активного отношения больного к своему страданию, собственному внутреннему миру и ко всей окружающей его объективной среде.