Многие представители школы патопсихологов[1], по суще­ству, отвергают возможность применения стандартизированных методик (тестов) в медико-психологической диагностике, осно­вываясь большей частью на том, что за рубежом (главным образом в Западной Европе и США) эти диагностические при­емы возникли на неприемлемой для нас теоретической базе и нередко служат обоснованием для оправдания идеи якобы био­логически обусловленной классовой и расовой неполноценности людей. Но метод почти любого исследования или подхода в зависимости от исходных теоретических позиций может слу­жить разным философским положениям, разной идеологии. Примеров тому великое множество. Известно, что диалектиче­ский метод Гегеля в философии был взят на вооружение Марк­сом, отбросившим его идеалистическую концепцию и создав­шим вместе с Энгельсом принципиально иное направление ма­териалистической философии — диалектический материализм. Другой пример: основной парадигмой классического психоана­лиза Фрейда является концепция бессознательного, понимае­мая с позиций пансексуальности, антагонизма между созна­тельным и бессознательным и, в конечном итоге, являющаяся биологическим редукционизмом. В то же время исследование неосознаваемых механизмов человеческой психики, длительное время игнорировавшееся нашими учеными, далеко еще не изу­ченных, является сейчас предметом пристального внимания со­ветских психологов, физиологов и клиницистов [Бассин Ф. В., 1968; Прангишвили А. С, Шерозия А. Е., Бассин Ф. В., 1978; Костандов Э. А., 1978, 1981], видящих в «бессознательном» ак­тивный мозговой процесс, участвующий в регуляции поведения человека, усваивающего неосознаваемую им информацию. Со­ветские исследователи этой важной проблемы подчеркивают не только синергию, но и примат сознательного над бессознательным, понимание многогранности, неоднородности последнего, исходя из принципиальных положений эволюционной теории. Еще один пример. Хорошо известно также, что применяемые широко за рубежом многие методы психотерапии, начиная от психоанализа и его нынешних вариаций до различных форм поведенческой терапии, основаны на биологизаторских посту­латах [2] и могут служить определенным идеологическим и поли­тическим целям. Это не значит, однако, что мы не можем ис­пользовать некоторые методические приемы психоанализа и поведенческой терапии при их диалектико-материалистическом переосмыслении (приемы, а не методологию!) в нашей психо­терапевтической практике [Мясищев В. Н., 1960; Зачепицкий Р. А., 1976; Слуцкий А. С, 1979, 1982, и др.]. Правильно замечает С. К. Рощин (1980)[3], что «нельзя отрицать всё и вся лишь потому, что это создано в рамках буржуазной науки, но и нельзя идеологически „амнистировать” все ее результаты лишь потому, что она достигла тех или иных успехов». По­этому, конечно, применение даже адаптированных зарубежных психологических методик (особенно тестов) должно быть очень осторожным. С нашей точки зрения, некоторые из этих методик после предварительной тщательной адаптации могут быть ис­пользованы в медицинской практике. Но здесь особенно важно соблюдать   принцип   взаимоотношения   и   взаимопроверки   отдельных методик, о котором в свое время (в период увлечения гестами) писал С. Л. Рубинштейн (1935).

Понятия медицинская и клиническая психология у нас в стране нередко отождествляются. Однако следует отметить, что в других местах эти понятия различают. Во многих госу­дарствах Западной Европы медицинская психология была (и в известной степени еще остается) формой психологии, разрабатываемой врачами, преимущественно психиатрами, а клиническая психология представлена дипломированными психоло­гии [Szewczyk H., 1981]. Впрочем, до сих пор существует изрядная неразбериха в толковании понятий  «медицинская психология»,    «клиническая   психология»,   «патопсихология».  Последний термин в СССР необоснованно, как уже говорилось, Практически отождествляется некоторыми психологами с понятием и медицинская психология». В то же время во многих других странах (в том числе и социалистических странах Европы) под     «патологической   психологией»   обычно   понимают  то,   что у нас называется «нарушением высшей нервной деятельности» (в трактовке школы И. П. Павлова).

_____________________________

[1] Термины «патопсихология» и «психопатология» до сих пор нередко счи таются синонимами [Богозов Н. С, Гозман И. Г., Сахаров Т. В. «Психологи ческий словарь». Магадан, 1965, с. 188—190]. В то же время М. С. Лебедин ский и В. Н. Мясищев [Введение в медицинскую психологию. Л., «Медицина». 1966, с. 8] предложили рассматривать«психопатологию, в основном как раздел психиатрии, и патопсихологию, в основном как раздел медицинской психо­логии» и понимать под первой «общее учение о патологии психики, ее болез ненных изменениях, прежде всего выраженных в клинике психозов», а под второй — «изучение психики больного не только в ее болезненных изменениях, но и в сохранных ее сторонах». Не соглашаясь с этим определением, К. К. Платонов [Методологические проблемы медицинской психологии. М., «Медицина», 1977, с. 27] предлагает под психопатологией понимать «все яв­ления болезненной психики в их единстве, но не в тождестве с сохраняю щимися проявлениями психики больной личности, и по возможности с учетом преморбидной личности», а под патопсихологией — отрасль медицинской пси­хологии, изучающей явления психопатологии. Путаница в этих понятиях еще имеется.

[2] Между прочим, многие специалисты по поведенческой терапии,  наряду с американскими учеными—основателями бихевиоризма Уотсопом   и   Торндайком называютают  и  качестве предтечи этого направления распространенной за рубежом ветви  психологической науки И. П. Павлова,  вульгаризируя основные положения его учения. Тут опять возникает ситуация разной теоретической трактовки   метода   (в данном случае — условных рефлексов).

[3] Рощин С. К. Западная психология  как инструмент идеологии и политики. –  М.:  Наука, 1980, с. 285.

психологическая диагностика – предыдущая | следующая – врач и психолог

Методы психологической диагностики и коррекции в клинике. Содержание