Такой подход дает возможность увидеть в действиях клиента не только симптомы тех или иных подсознательных напряжений, но и осуществление определенной стратегии клиента, проявляющейся как в ситуации взаимодействия с консультантом (см. [3], [4]), так и – главным образом – осуществляемой в пространстве реальной жизни клиента. Учет консультантом этой стратегии, пристальное внимание к ней как к подлинной манифестации свободной воли клиента, переводит анализ на другой уровень и, безусловно, содержит в себе существенный резерв сокращения консультативной процедуры.

Представим себе следующую ситуацию. Обратившийся к нам за психологической помощью клиент жалуется на многообразные проблемы: семейные коллизии, профессиональный кризис, отмечает недостаток жизненной энергии, частые колебания настроения. Из дальнейшей беседы выясняется, что он сильно злоупотребляет алкоголем.

С большей или меньшей готовностью он соглашается поговорить на тему пьянства, и этот разговор позволяет нам сделать вывод, что у него налицо все признаки алкогольной зависимости.

Понятно, что решение тех проблем, с которыми обратился клиент, едва ли возможно до тех пор, пока такая алкоголизация будет продолжаться. И мы обязаны (в той или иной форме) сообщить об этом клиенту. Он волен отнестись к нашим словам тем или иным образом, что, в свою очередь, определит тот или иной вариант нашего взаимодействия с ним: от серьезного углубления обсуждаемых тем и проблем, выхода на более значимые содержания и более глубокий уровень отношений до отказа от дальнейшего общения.

Предложенный пример далеко не случаен. Алкогольная модель жизни очень показательна и иллюстративна, она в обнаженном виде представляет нам то, что в иных случаях выступает не так явно и часто недоступно для наблюдения. Вспомним Скупого Рыцаря, Эмму Бовари, Гумберта Гумберта, Великого Гэтсби. Этот список образов, казалось бы столь разных, но являющих нам более сокровенные (но не менее печальные) примеры болезненных мотивационных доминант – роковых страстей и обреченных надежд, приводящих личность к внутреннему распаду, может быть продолжен далее и далее. Поэтому отнесемся к нашему алкогольному примеру именно как к модели, имеющей прямое отношение ко многим другим – вовсе не алкогольным – проблемам.

Известно, что психологический анализ позволяет в каждом конкретном случае очень глубоко и всесторонне изучить те разнообразные психологические факторы, которые послужили причиной алкоголизации. Этому немало способствует и своеобразная открытость, легкость самопрезентации алкоголика. Но также известно, что подобный анализ почти ничего не дает в терапевтическом смысле и – какой бы банальностью это ни казалось – лечение алкоголика состоит в конечном счете в том, чтобы утвердиться в отказе от пития (“спасение утопающего – дело рук самого утопающего”). Неучет в консультировании этой стратегически значимой банальности обрекает его на бесплодие.

Вспомним гениальную сказку-притчу Г.-Х. Андерсена о голом короле. Мошенники обманули короля, пользуясь его тщеславной страстью к нарядам. Придворные (а среди них были, наверное, и неглупые люди, могущие проконсультировать по сложнейшим вопросам) не решились нарушить лицеприятия, опасаясь показаться дураками. Народ, преисполненный рабского конформизма, принимал происходящее как должное. Понадобился наивный ребенок (“юродивый”, “трикстер”), чтобы сообщить королю, что он наг. Окажись этот ребенок среди консультантов короля (или окажись среди его конфидентов хотя бы один нелицеприятный человек), какой неприятности он смог бы избежать, какая проблема была бы решена уже в своих истоках, на уровне профилактики!

В проблемах, с которыми обращаются к психологу клиенты, часто нетрудно обнаружить структуру, представленную в этой сказке. Так, нередко имеется фигура “мошенника”: в данном качестве может выступать какой-либо реальный человек из ближайшего окружения клиента или некоторый “суверенизировавшийся” аспект его внутреннего Я. Можно наблюдать особое упорство в осуществлении ложной жизненной стратегии, а также поразительные неспособность и нежелание видеть и называть вещи своими именами. Все это представлено в сочетании с обстоятельствами – внешней и внутренней жизни – конгениальными этой стратегии и порожденными ею.

Для того же, чтобы в той или иной форме сообщить об этом клиенту, психологу, как правило, вовсе не требуется много времени. Вспомним, что много времени (а также золота, внимания и т.д.) – на имитацию работы и пр. – потребовалось как раз мошенникам. Тот сказочный король нуждался вовсе не в утончении и усложнении своего зрения, но в упрощении его и доверии своим собственным глазам – своему непосредственному чувству.

Внимание консультанта к манифестациям стратегического выбора клиента может приводить к выходу за пределы чисто психологического материала и к пестрому многообразию речевых жанров, в которых протекает консультативный процесс.

консультативный процесс в условиях краткосрочной терапии – предыдущая | следующая – консультативная практика

К началу статьи Копьёва А.Ф. Между свободой и необходимосью:к методологии краткосрочного психологического консультирования