4. Функциональная психологическая схема формирования и формулирования мысли посредством языка

В последние годы процесс порождения речевого высказывания является объектом пристального внимания психологов и психо­лингвистов. Описанию этого процесса посвящено большое ко­личество работ (А. Р. Лурия, Т. В. Ахутина (Рябова), А. А. Ле­онтьев, С. Д. Кацнельсон, Ч. Осгуд, Дж. Миллер, Дж. Катц, Дж. Фодор и др.). Однако, рассматривая порождение речи преимущественно с лингвистических, психолингвистических, нейролингвистических позиций, эти авторы, естественно, не ставят своей задачей раскрытие собственно психологической сущности этого процесса. Возникает необходимость (на основе анализа существующих подходов к этой проблеме) рассмотрения обще­психологической схемы смысловыражения в процессе говоре­ния. При этом, в силу того что говорение рассматривается нами как речевая деятельность, в этой схеме должен найти отражение деятельностный подход к говорению. В ней также должна быть отражена трактовка речи как способа формирования и форму­лирования мысли. Другими словами, в ней должен быть пока­зан процесс соединения средств (язык) и способа (речь) фор­мирования и формулирования мысли в процессе говорения как. вида речевой деятельности.

Как известно, общая картина превращения мысли в слово (по В. Гумбольдту) была представлена еще У. Джеймсом в конце XIX в. У. Джеймс писал: «Весь процесс, предваряющий воплощение помысла в слово, нельзя назвать иначе, как только „намерением сказать что-то”… по мере того как на смену наме­рению выплывают слова, намерение производит им смотр: под­ходящие слова отбираются, а неподходящие отметаются в сто­рону» [Джеймс 1902, 125]. Здесь уже была отмечена неодно­родность, как сейчас мы бы это проинтерпретировали, процес­са, включающего этап «намерения», помысла и самого слова, а также наличие того, что сейчас называется речевыми опера­циями, т. е. отбора и фильтрации слов.

Однако само «намерение» и «помысел» не рассматривались как детерминируемое внешним воздействием начало речевого процесса. По этому пути рассмотрения только внутренней сто­роны процесса и пошли все зарубежные исследователи (сначала в афазиологии, а затем в лингвистике и психолингвисти­ке). Так, в разнообразных представлениях этого процесса (X. Джексон, Куссмауль, Пик, Дж. Миллер, Н. Хомский, Ч. Осгуд, В. Ингве и др.) этап, предваряющий «намерение», да и само «намерение» не входят в схемы речепорождения. Напом­ним также, что для всех исследователей речь — это процесс реализации языка, индивидуальное пользование языком, озву­чивание мысли.

Исходным психологическим толкованием этого процесса яв­ляется представление X. Джексона о вербализации мысли. По Джексону, «сначала мысль приобретает форму предложения, затем подбираются слова, соответствующие мысли». Эти две стадии, а именно subject-proposition и object-proposition, вместе и составляют процесс вербализации (verbalizing). Подбор слов, подходящих для выражения мысли, соответствует внешней речи, если она может быть услышана, если же нет, она образует внутреннюю речь [Критчли 1974, 30]. Готовая мысль, по X. Джексону, «одевается» в слово, выражается в нем, образуя, акт коммуникации — пропозицию (proposition).

Соответственно если представить схематически процесс вер­бализации так, как его понимали последователи X. Джексона, то в нем можно выделить три этапа, два из которых отнесены к стадии subject-proposition, а третий соотносится с оформлением суждения в словах, т. е. со стадией object-proposition.

Общий анализ пути и достижения исследования процесса порождения речи со всей очевидностью показывает, что только в самых последних работах внимание исследователей сосредо­точивается на смысле, контексте высказывания и делается по­пытка формирования более общего психологического представ­ления этого процесса.

Интерес представляет психолингвистическая модель порож­дения речевого высказывания Дж. Миллера, Ю. Галантера и К. Прибрама, которая, с одной стороны, непосредственно от­ражает главное положение У. Джеймса, а с другой — основы­вается на современных данных о саморегулирующихся систе­мах и психолингвистических концепциях порождающей грамма­тики. При этом психологическим фундаментом этой модели является бихевиористское понимание речи как навыка (Дж. Уотсон). Так, согласно Дж. Миллеру, Ю. Галантеру и К. Прибраму, «нормальное высказывание предложения является рече­вым навыком, который вырабатывается многолетней практи­кой. Подобно всякому навыку, он должен управляться Планом, т. е. должен быть отдельный точный план для каждого отдель­ного предложения, которое мы высказываем. Мы можем наз­вать его „моторным Планом” предложения. Однако за мотор­ным Планом лежит процесс, более трудный для понимания, процесс, который создает сам моторный План, т. е. должен быть другой уровень Плана, который управляет моторным Планом. Назовем его грамматическим Планом. Его структура представляет собой иерархию грамматических правил образования и перестановки слов» [Миллер, Галантер, Прибрам 1965, 1701]. Из всей иерархии Планов «основной План», или «Металлан», может быть соотнесен с намерением, по Джеймсу. Дру­гими словами, в схеме «намерение—грамматика—моторика» уже отмечается роль стратегий осуществления плана как опро­бование условий, задаваемых образом желаемого результата.

Модель ВКФ – предыдущая | следующая – Роль мотива

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при личных проблемах