Важнейший психологический процесс юношеского возраста — становление самосознания и устойчивого образа «я». Критикуя ,               введенное Э. Шпрангером понятие «открытие «я», которое мо­жет быть истолковано буквально как «открытие» чего-то суще­ствовавшего, но неизвестного ребенку, Л. С. Выготский вместе с тем согласился, что формирование самосознания составляет квинтэссенцию и главный итог переходного возраста.

Каковы же движущие силы этого процесса?

Биогенетическая школа в психологии выводила рост само­сознания и интереса к собственному «я» у подростков и юно­шей непосредственно из процессов полового созревания. Поло­вое созревание, скачок в росте, нарастание физической силы, изменение внешних контуров тела и т. п. действительно активи­зируют у подростка интерес к себе и своему телу. Но ведь ре­бенок рос, менялся, набирал силу и до переходного возраста, что тем не менее не вызывало у него тяги к интроспекции. Если это происходит теперь, то прежде всего потому, что физическое созревание является одновременно социальным символом, зна­ком повзросления, возмужания, на который обращают внима­ние и за которым пристально следят другие, взрослые и сверст­ники. Противоречивость положения подростка, изменение струк­туры его социальных ролей и уровня притязаний — вот что в первую очередь актуализирует вопрос: «Кто я?»

Постановка этого вопроса — закономерный результат всего предшествующего развития психики. Рост самостоятельности означает не что иное, как переход от системы внешнего управ­ления к самоуправлению. Но всякое управление требует инфор­мации об объекте. При самоуправлении это должна быть ннформация субъекта о самом себе, т. е. самосознание. Уровень самосознания и степень сложности, интегрированности и устой­чивости образа «я» тесно связаны с развитием интеллекта.

Развитие абстрактно-логического мышления означает появ­ление не только нового интеллектуального качества, но и новой потребности. У подростков и юношей появляется непреодолимое тяготение к абстракции, теоретизирование становится насущ­ной психологической потребностью. Ребята готовы часами спо­рить об отвлеченных предметах, о которых они ничего не знают. Вспомним героя «Весенних перевертышей» В. Тендрякова Дюшку, с его двойками по математике и глубокой личной заинтере­сованностью в коренных вопросах устройства мироздания, от ко­торых досадливо отмахиваются взрослые. Такие «праздные» споры и «пустопорожнее философствование» часто раздражают учителей и родителей: «Лучше бы учился толком, чем рассуж­дать невесть о чем!» Но психологически отвлеченные рассужде­ния так же закономерны и полезны, как бесконечные «почему?» дошкольника. Эго новая стадия развития интеллекта, когда абстрактная возможность кажется интереснее и важнее действи­тельности (именно потому, что она не знает никаких ограниче­ний, кроме логических) и изобретение, а затем разрушение уни­версальных законов и теорий становится любимейшей умствен­ной игрой (особенно у мальчиков).

Ценнейшее психологическое приобретение ранней юности — открытие своего внутреннего мира, которое равнозначно для юноши настоящей коперниковской революции.

Для ребенка единственной осознаваемой реальностью явля­ется внешний мир, куда он проецирует и свою фантазию. Впол­не осознавая свои поступки, ребенок обычно еще не осознает собственных психических состояний. Дети младше 12 лет боль­шей частью воспринимают свои чувства и эмоции как нечто объективно сопутствующее действиям и предметам. Если ре­бенок сердится, он объясняет это тем, что кто-то его рассердил, если радуется, этому тоже находятся объективные причины. Напротив, для юноши внешний, физический мир только одна из возможностей субъективного опыта, средоточием которого является он сам. Очень образно выразила это ощуще­ние 15-летняя девочка, которая на вопрос психолога: «Какая вещь кажется тебе наиболее реальной?»— ответила: «Я сама».

Обретая способность погружаться в себя и наслаждаться своими переживаниями, подросток и юноша открывают целый мир новых чувств, красоту природы, звуки музыки, ощущение собственного тела. Открытия эти нередко совершаются внезап­но, как наитие: «…проходя мимо Летнего сада, я вдруг заметил, как прекрасна его решетка»; «…вчера я задумался и вдруг услышал пение птиц, которого раньше не замечал». Юноша 14—15 лет начинает воспринимать и осмысливать свои эмоции уже не как производные от каких-то внешних событий, а как состояния своего собственного «я». Даже объективная, без­личная информация нередко стимулирует старшеклассника к интроспекции, размышлению о себе и своих проблемах.

Юность особенно чувствительна к «внутренним», психологи­ческим, проблемам. Психологи неоднократно, в разных странах и средах, предлагали детям разных возрастов дописать неокон­ченный рассказ или сочинить рассказ по картинке. Результат обычно одинаков: дети и младшие подростки, как правило, опи­сывают действия, поступки, события; старшие подростки и юно­ши— преимущественно мысли и чувства действующих лиц. Чем старше (не по возрасту только, а по уровню развития) подро­сток, тем больше его волнует психологическое содержание рас­сказа и тем меньше для него значит внешний, «событийный» кон­текст.

эмоциональная реактивность – предыдущая | следующая – со­циальная перцепция

Оглавление. Кон. И.С. Психология юношеского возраста.

Консультация психолога детям, подросткам и взрослым.