Психолингвистические проблемы речевого мышления (продолжение)

Мышление логика также в большей мере опирается не на вербальные опосредователи. В частности, психологический механизм логического вывода может быть описан как «воспоми­нание о процессе мышления, в результате которого из посылки было получено следствие [Там же, 168]. Анализ логических опе­раций опирается на невербальные опосредователи мышления, и доля их увеличивается в зависимости от привычности иссле­дуемой операции: чем чаще она встречается, тем более исклю­чаются из мыслительных процессов вербальные средства и за­меняются иными знаковыми опосредователями: наглядными об­разами предметов, которые представлены значками в логиче­ских формулах, наглядными образами самих логических фор­мул и т. д.

Для практического мышления, по мнению Ван дер Вардена, существенную роль играют те же знаковые опосредователи, что и для мышления геометра, в первую очередь наглядные образы и двигательные представления. Особенно это заметно на при­мере технического мышления изобретателя. Слова в качестве сокращенных названий отдельных частей изобретаемой машины могут облегчить работу изобретателя в той же мере, в какой формулы облегчают мышление геометра, но решающей роли они не играют.

Подчеркивая, что мышление математика — это мышление в понятиях, Ван дер Варден в то же время справедливо указывает, что в мышлении эти понятия не обязательно ассоцииро­ваны с психическими образами слов, например понятие «кони­ческое сечение» может быть репрезентировано наглядным об­разом эллипса.

Работа Ван дер Вардена, с нашей точки зрения, занимает особое место в решении проблемы знаковых опосредователей мышления человека, потому что автора скорее занимает поиск истины, чем стремление изложить подборку аргументов, подт­верждающих только одну точку зрения, как это часто бывает в спорах вербалистов и антивербалистов. Он настаивает на том, что язык является только одним из знаковых опосредова­телей мыслительной деятельности человека. «Мы видели,— пи­шет он,— что от повседневного практического мышления через техническое мышление к высшим достижениям математического мышления ведет непрерывная линия. Практическое, механиче­ское и геометрическое мышление — это только ступени одной и той же мыслительной деятельности: они идентичны по своей сути и все не зависят от языка. Абстрактное мышление испыты­вает влияние языка, но возможно также и без него» [Там же, 172—173].

Настаивая на том, что в качестве знаковых опосредователей мышления выступают акустические, двигательные, наглядные образы, образы слов или образы других символов, он далек от мысли умалять роль слов в этой функции. Напротив, он пишет, «что благодаря языку мышление превращается в кол­лективную деятельность (разрядка наша. — Е. Т Н. У.). Становится возможной фиксация и трансляция мысли. Без языка возможно индивидуальное мышление, но не наука* [Там же, 172].

Соображения Ван дер Вардена, Кайнца сейчас могут быть дополнены современными психологическими представлениями о квазипредметности нашего мышления, для которого исходным допущением является мысль о психически-субъективном как о некотором поле, образующемся между субъектом и объектом познания и включающем в себя предметное содержание, носи­телем которого (телом знака) являются «вне индивида развер­нутые деятельностью образования, чувственная ткань, сплетен­ная квазивещественными превращениями действительности и ставшая органом вычерпывания из нее информации и стиму­лов» [Зинченко, Мамардашвили 1977, 118]. Чувственная ткань у Зинченко и Мамардашвили — это наглядные образы (пред­метов), которые стали «телами» знаков, пригодных для мысли­тельной деятельности.

Мысли Ван дер Вардена в более поздние годы вызвали мно­гочисленные критические замечания, направленные на некоторые действительно уязвимые места в его рассуждениях. Одно из наиболее серьезных возражений состоит в указании на то, что каждый процесс познания включает в себя постановку проблемы, формулирование которой, по мнению оппонентов Ван дер Вардена [Miihlfeld 1975, 22], не может быть осуществлено без языка. На это возражение могут быть выдвинуты контрар­гументы. Во-первых, постановка проблемы не связана жестко с языковыми формулировками: знаковые средства, в которых формулируется проблема, как установлено, например, в рам­ках психологической семиотики [Гамезо, Рубахин 1982], зависят от типа задачи и осуществляются не только при помощи языко­вых знаков. Во-вторых, это возражение справедливо только в случае игнорирования факта континуальности процесса мыш­ления, которое после работ А. В. Брушлинского вряд ли воз­можно. Вербальная формулировка проблемы может быть осу­ществлена за пределами акта мышления, в котором она в сок­ращенном виде может быть представлена неязыковыми зна­ками.

Другое замечание методологического характера отвести го­раздо труднее. М. Шмидт справедливо заметил, что интерпретации post hoc познавательных процессов не должны смеши­ваться с процедурами ad hoc, которые имеют место в процессе исследования [Schmidt 1972, 263]. Метод исследования проб­лемы у Ван дер Вардена — анализ операций мышления post hoc. Результаты такого анализа, естественно, не могут вскрыть всех особенностей этих операций, осуществляемых ad hoc и на разных уровнях контроля (неосознаваемые уровни мышления не могут быть вскрыты в последующем самоанализе).

Используя для решения проблемы знаковых опосредовате­лей мышления данные интроспективных наблюдений крупных исследователей, необходимо помнить о месте в психической дея­тельности феноменов, фиксируемых в интроспекции. Когда мы подвергаем анализу данные интроспективных наблюдений, мы имеем дело с осознаваемыми звеньями мыслительной деятель­ности, что, однако, не исключает протекания мыслительных про­цессов, в том числе и речемыслительных процессов, на бессозна­тельном уровне, о чем свидетельствуют косвенные данные.

Очевидно, что исследование неосознаваемых речемыслитель­ных процессов упирается в слабую изученность более широкой проблемы бессознательного.

С того времени, когда были опубликованы материалы дис­куссии, организованной Ревешем, проблема знаковых средств презентации информации в мыслительной деятельности получи­ла интенсивную разработку. В связи с операциями по расщеп­лению полушарий мозга человека возникла даже возможность доказательно связать левое полушарие с процессами обработки вербального материала, а правое полушарие сделать ответст­венным за обработку образной информации.

Мышление математика – предыдущая | следующая – Модели речевого мышления

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при личных проблемах