Истории болезни и процесс терапии (продолжение)

Незадолго до возвращения терапевта она посетила замещавшего психо­терапевта для индивидуальной беседы. У матери была сильная простуда с ги­пертермией, у нее самой – геморрагический цистит. Она говорила о сильном страхе и чувстве вины перед психотерапевтом, возвращение которой ожида­лось к следующему групповому занятию. В этой связи она рассказала о следу­ющем сне: «Я шла по очень тонкому льду с полыньями. Я хотела добраться до судна, на котором меня ожидала мать. Я думала, что не сумею это сделать, я все время падала. Но все же мне удалось снова ощутить твердую почву под ногами. Вместо матери я нашла на судне женщину, которая сердечно и тепло меня приняла. Женщина была алкоголичкой».

В проработке сна пациентка увидела представление своего трудного, отяг­ченного недоверием и амбивалентностью пути к терапевтическому союзу с группой, который предстал как судно во сне, и к психотерапевту, возвращения которой она ожидала с сильным страхом. Относительно дружелюбной алкого­лички, принявшей ее во сне вместо матери, она вспомнила редкие дружеские встречи с отцом, который лишь тогда расставался со своим ригидным обсессивным фасадом, когда бывал пьян. С этими воспоминаниями было, однако, связано и сильное чувство вины. Мать ненавидела алкоголь и часто посылала пациентку привести отца из пивной. Пациентка смогла увидеть, что в переносе воспринимала замещавшего психотерапевта как ставшего в результате упот­ребления алкоголя доступным и дружелюбным отца, и что ее сильный страх перед возвращением психотерапевта был следствием реактивированного в переносе конфликта с матерью.

Кроме этого, сон показал, сколь хрупким и непрочным было слабое Я пациентки. Положительные отношения с замещавшим психотерапевтом вое принимались ею столь же ненадежными, как и редкие проявления дружеского внимания со стороны отца. На возвращение терапевта она реагировала отчет­ливым усугублением нефрита, из-за чего пропустила несколько занятий. С помощью группы ей все же постепенно удалось вербализировать свой гнев и агрессию к психотерапевту. Со слезами она могла теперь говорить, что непроизвольно и постоянно разрушает отношения именно с теми людьми, которые ей нравятся и пониманием которых она дорожит. В этой связи она сообщила о сне, прямо связавшем деструктивную динамику этой амбивалентности с ее психосоматическим заболеванием.

Она была вместе с сослуживцем, который ей очень нравился, но, несмотря на это, чувствовала во сне агрессивную напряженность. Он взял длинную ост­рую иглу и уколол ее в бок на уровне почки. С помощью иглы он вытащил из тела кровоточащие внутренности с замечанием, что это надо удалить, чтобы не стало хуже. Группа и пациентка поняли этот сон как выражение ее желания открыто высказать свое отчаяние, агрессию и потребность в зависимости и не­жном обращении с собой группы, но также и как требование помощи со сторо­ны других членов группы подобно тому, как это сделал сослуживец во сне. Сон был понят группой также как представление ситуации в группе, как требование проработать с вернувшимся психотерапевтом страх членов группы быть поки­нутыми, проявившийся в форме цепной психосоматической реакции.

Примечательно в этом кратко представленном эпизоде начальной фазы группового процесса, с моей точки зрения, то обстоятельство, что в ситуации, когда вся группа чувствует экзистенциальную угрозу быть покинутыми, выра­зителями этого страха становятся именно самые тяжелые пациенты. При совме­стной обработке психосоматической реакции своих членов группа впервые на­шла возможность выразить агрессию и страх, которые не смогла вербализовать до расставания с психотерапевтом. На этой основе развилось сильное чувство сплоченности группы, позволившее ей отграничиться от вернувшегося психо­терапевта и в возрастающей мере вербализовать испытываемые к ней агрессию и разочарование. По мере того как это происходило, и распознавалось значение переноса, в группе стихала психосоматическая симптоматика.

Здесь в рамках терапевтической группы особенно отчетлив динамический аспект генеза и динамики психосоматического поведения. Психосоматические реакции внезапно учащаются, когда группа чувствует угрозу своему существо­ванию в связи с потерей центральной фигуры. Они снижаются по мере того, как удается вскрыть связь между страхом быть покинутыми в группе и страхом иден­тичности отдельных членов в преломлении отношений переноса.

Господствующая в переносе динамика нарушенных отношений с преэдипальной матерью проявляется также во втором эпизоде в форме психосоматичес­кой реакции группы. Когда группа собралась через три месяца на первое занятие после месячных каникул, у четырех членов обнаружилась глазная патология. У одной из этих больных развился сильный амбивалентный перенос на ко-терапевта мужского пола, о чем она не могла говорить в группе, у другой это началось после того, как она сделала попытку высвободиться из симбиотического брака и познакомиться с другим мужчиной. Еще один больной пожаловался на близору­кость, внезапно усилившуюся с вхождением ко-терапевта в группу.

При проработке этой симптоматики стало видно, что группа в целом находи­лась в кризисной ситуации, сопровождавшейся сильным страхом. Многие члены группы начали высвобождаться из своих симбиотических партнерских отношений и впервые почувствовали себя в состоянии самостоятельно уехать на каникулы и завязать новые знакомства. При возвращении в группу следствием этих усилий по приобретению автономности и эмансипации было чувство вины. Почти все паци­енты реагировали сопротивлением на возобновление терапии. Они жаловались на то, что снова должны стать пациентами, «чувствовать себя больными и слабыми и иметь проблемы». Группа воспринималась здесь в переносе как симбиотическая мать, не позволяющая пациентам вести собственную независимую жизнь. Глазные симптомы предстают выражением бессознательного чувства вины по отношению к властной матери. И здесь центральный, охватывающий всю группу конфликт выра­зился сначала на уровне психосоматической симптоматики.

Уход терапевта как опас­ность для жизни – предыдущая | следующая – Включение группового процесса в научные исследования и терапию

Психосоматическая терапия. Оглавление