1.5.2. Когнитивные концепции депрессии

Когнитивистская ориентация в исследовании депрессии, представленная и клиническими, и экспериментальными работами, сегодня не менее популярна. Два главных вопроса встают перед исследователями: структура и функции специфических познавательных процессов, задействованных в самосознании, — точнее процессов, благодаря которым формируется и стабилизируется Я-концепция (образ Я). Эти процессы принято обозначать как “релевантные Я” (по-видимому, отграничивая их от “релевантных Ид”, традиционно изучавшихся в психоанализе). Учитывая терминологическую специфику, принятую разными авторами (Вольфорд А. и Моррисон А., 1980; Маркус Г., 1985), сюда относят процессы самоатрибуции, самовосприятия хранения и воспроизведения информации о себе (Маркус Г., 1977; Несби В., 1985), избирательное внимание и фокусировку на определенных аспектах своего Я (Карвер К., 1981; Шварзер Р., 1984), процессы самооценивания и саморегуляции. Для обозначения итогового продукта когнитивных процессов синонимично используются термины: Я-концепция, когнитивная составляющая, установки на себя, Я-схема, Я-модель. Содержательно более или менее тождественные, они подразумевают в то же время акцент на каком-то частном аспекте функционирования Я-концепции: способности прогнозировать и управлять своим поведением, предвидеть оценки окружающих, точно оценивать себя и корригировать неадекватное представление о себе.

Ключевой и наиболее острый вопрос — о каузальных отношениях аффективной и когнитивной составляющей самосознания. В когнитивистски ориентированных исследованиях он решается в пользу последних. Именно систематически организованное, основанное на прошлом опыте и восприятии собственной эффективности представление субъекта о своем Я генерирует эмоциональные реакции, состояния и чувства ( Бек А., 1967, 1976,1983 Бандура А., 1983). Крайнее выражение этой позиции мы находим у Шварзера и Бека, реинтерпретирующих состояния, традиционно относимые к классу аффективных (тревога, стресс, депрессия) в когнитивных терминах. Не отрицая эмоциональных манифестаций депрессии, Бек тем не менее обратил внимание и акцентировал когнитивную составляющую и “обрамляющую” эмоциональных состояний. Выделенная им так называемая “когнитивная триада” охватывает негативные чувства, относящиеся к модальностям актуальной и перспективной оценки Я. Это, во-первых, низкая самооценка качеств, обладающих высокой субъективной личностной значимостью, чувство ущербности в каких-либо сферах психического функционирования, выражающееся в констатациях типа: “Я унижен”, “Я неадекватен”, что отражает в первую очередь потерю социального и личного престижа. Затем выделяется компонент атрибутивного каузального стиля, результирующий в самообвинения и самокритику: приписывание себе причинности и ответственности за неудачи, несоответствие стандартам, высоким притязаниям и идеалам Я. Наконец, третьим компонентом когнитивного депрессивного синдрома является утрата надежды, веры в себя, негативные ожидания, бесперспективно оценивающие модальность будущего, и как следствие — нерешительность в принятии решений и нарастающая зависимость, тенденция к инфантильному избеганию позиции Взрослого. Перечисленная триада когнитивных особенностей депрессивных состояний обладает также мотивационным статусом, т.е. определяет направленность желаний, мыслей и поведения депрессивного пациента. Бек вводит ряд важных концептов, позволяющих экстраполировать их на область нормального психического функционирования самосознания. Два вводимых им понятия представляют особую ценность для теории самосознания. Во-первых, это понятие внутренних правил и самокоманд или самонаставлений, посланий, понятие “личных значений”. Раскроем содержание этих понятий. Любому принятию решений предшествует, согласно Беку, “взвешивание” внутренних альтернатив и способов действия в форме внутреннего диалога. Этот процесс включает несколько звеньев — анализ и исследование ситуации, внутренние сомнения, споры, принятие решений, логически приводящие к вербально формулируемым самокомандам (самонаставлениям), относящимся уже к области организации и управления поведением. Самокоманды относятся как к настоящему, так и к будущему, т.е. соответствуют модальности актуального и долженствующего Я, например, “время начинать работу” или “Я должен быть хорошим родителем, добиться власти или популярности.” При неврозах и депрессиях самонаставления могут принимать форму сверхтребований, “тычков” и преследований самого себя. Даже в норме постоянные самоподстегивания могут быть весьма тягостными, в эквизитных случаях приводят к навязчивости (при обсессивных неврозах). У паранойяльных психопатов самокоманды направляют действия к агрессии на враждебно воспринимаемое окружение: “отчитай его”, “сделай то же самое с ним” и т.д. У тревожно-мнительных пациентов самокоманды направлены на приостановление или отказ от активных действий, если прогнозируется их неуспешность или слишком большая обременительность. Самонаказание (упреки и обвинения, самокритика) так же, как и самовознаграждение (удовлетворенность собой, самоуважение, гордость, похвала), представляет собой виды внутренних самокоманд.

Самокоманды (самоинструкции) выполняют широкие функции саморегуляций внутреннего состояния субъекта и его поведения в настоящем и будущем. На их основе складываются субъективные стандарты и оценки адекватности и эффективности своих действий, своей личностной привлекательности и ценности; они позволяют также предвидеть оценки окружения и меру своего влияния на них. Поскольку каждый человек склонен демонстрировать довольно постоянный и регулярный паттерн (стиль) самокоманд в отношении определенных ситуаций, резонно предположить, что стиль самоинструктирования производен от некоторой генерализированной и целостной системы общих правил, внутренних эталонов, с помощью которых производится актуальная и ожидаемая самооценка. Кроме этого, несомненно и то, что эта система стабилизирует и защищает Я, обеспечивая “равновесие” между ожидаемыми оценками, собственными стандартами и текущими состояниями и действиями Я.

При депрессии в силу определенных искажений мыслительных процессов правила строятся на основе неверных оппозиций типа “не быть успешным — значит, быть полностью неуспешным”. Бек называет этот вид искажения мышления “поляризованным” мышлением. Кроме ошибочных поляризаций, его характеризуют сверхобобщенность, абсолютизация оппозиций “все — ничего”, “всегда — никогда”, “хорошее — плохое”. Эти особенности мышления парциально проявляются в отношении особо значимых конфликтных содержаний сознания. Ошибки мышления являются следствием “сверхвключенности Я”, т.е. чрезмерной пристрастности, эгоцентричности, исключающей или сильно ограничивающей возможность объективного суждения о ситуации и своем Я. Интерпретация объективных событий и своего состояния осуществляется на основе “личных значений”, детерминирующих ту или иную эмоцию. Согласно А.Беку, не эмоция порождает искажение восприятия и мышления, а, наоборот, специфическая оценка и интерпретация порождают соответствующую эмоцию. Например, в ответ на замечание авторитетного лица А реагирует гневом и яростью, В — стыдом и печалью. За реакцией А стоит общее правило: замечание со стороны авторитетного лица есть проявление его стремления к доминированию; самокоманда — я должна дать ему отпор. За реакцией В стоит другое правило и другая самокоманда: замечание со стороны авторитета означает, что он разоблачил мою слабость, теперь он плохо относится ко мне, если я хочу быть менее противной в его глазах, я должна вести себя иначе (“не высовываться”, попросить прощения и т.д.). Второй стиль когнитивных интерпретаций ведет к депрессивному модусу переживаний.

Психодинамические концепции депрессии – предыдущая | следующая – Воспринимаемая самоэффективность

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях