Теория объективного самосознания Р.Виклунда и С.Дьювала (1980) и выполненные в ее русле экспериментальные работы также привлекаются для иллюстрации ведущей роли когнитивных процессов в порождении чувства Я, в частности, негативного круга. Предполагается, что фокусировка на собственном Я, когда объектом осознания становится внутренняя субъективная реальность, неизбежно ведет к расширению поля осознания за счет более выпуклой представленности в нем негативных качеств Я, а следовательно, и к негативной самооценке. Специальной организацией экспериментальных условий можно регулировать уровень объективного самосознания и “знак” самоотношения: с этой целью используют обратную связь о психофизиологическом состоянии, присутствие зеркала или зрителей, видео- и аудиозапись.

Тревожность, неуверенность и дискомфорт не обязательно порождаются внутриличностными конфликтами — они также могут вызываться внешними социальными ситуациями, перед лицом которых субъект с большой вероятностью прогнозирует неуспех, недостаточно компетентное поведение, “неуклюжесть” в организации делового общения. Предвосхищение публичного неуспеха ответственно и за чувства смущения, замешательства, застенчивости. На уровне личностных черт подобные эмоции возникают преимущественно у лиц, характеризующихся так называемым “публичным самосознанием”. Им свойственно воспринимать самих себя в качестве социального объекта, открытого для публичного обозрения (Басе А., 1980), поэтому в фокусе осознания оказываются аспекты Я, более всего доступные внешнему наблюдению: лицо, голос, внешность, телесная экспрессия. Контроль и манипуляция этими аспектами Я спонтанно и бессознательно используются человеком в качестве защитного “ухода” от социальных ситуаций, в которых ощущается собственная неэффективность. Отрицательные последствия сверхфокусировки на переживаниях Я сказываются в нарастании субъективной беспомощности, развитии депрессивного стиля восприятия реальности своего Я.

Важным субъективным конструктом, конституирующим итоговое самоуважение личности, является воспринимаемая (ожидаемая) самоэффективность, понимаемая как тенденция воспринимать результат выполнения задачи как следствие своей собственной способности (Бандура А., 1977). Существует несколько источников обратной связи и соответственно стратегий подтверждения самоэффективности. Во-первых, это активность субъекта по овладению ситуацией, разрешению определенного круга проблем; во-вторых, прямые оценки и выражаемые чувства других. Так, снисходительная жалость учителя дает понять ученику, что он, вероятно, глуп, а потому и не способен хорошо учиться. Кроме того, возможность сравнения уровня собственных достижений с социальными стандартами и достижениями других людей ориентирует на высокие стандарты, наконец, убежденность и вера в самоэффективность также побуждают к развертыванию стратегий поведения, ее подтверждающих.

Сформировавшись под воздействием обратной связи от собственных поступков и оценок окружающих, самоэффективность теперь вторично начинает оказывать влияние на выбор стратегий поведения и ожидаемые оценки. Самоэффективность побуждает к интенсификации усилий по преодолению трудностей даже при неудачах, что естественно, так как люди, уверенные в своих способностях, более толерантны к фрустрациям; неуспех при низкой самоэффективности подкрепляет ожидаемое низкое самоуважение, снижает интенсивность мотивации достижения, переориентирует фокус самосознания с задачи на аспекты Я, которым и атрибутируется ответственность за неудачу. Активность по преодолению внешних трудностей субъективно лишается смысла и прерывается. Ожидаемая самоэффективность может работать, таким образом, как мотивационная детерминанта поведения и самосознания, побуждая к активному самоутверждению. По-видимому, избранная в качестве некоторой генеральной линии или жизненной стратегии личности самоэффективность должна приводить к систематической переоценке уровня своих возможностей и самооценки. Р.Баумейстер и М.Джонс (1978) описали такой стиль под названием самоублажающей или самовозвышающей тенденции к защите и поддержанию высокого уровня самоуважения и позитивной Я-концепции. С.Куперсмит (1965) также обнаружил, что подростки с высокой самооценкой более адаптивны, актиdны, удовлетворены собой и имеют более кооперативные отношения с родителями и сверстниками, чем подростки с низкой самооценкой. Признается, что высокая позитивная самооценка выполняет защитно-компенсаторную функцию снижения пред-Расположенности к депрессивным аффективным расстройствам (Элайк М., 1985; Абрамсон Л., 1977). Возможно также, что самоублажение” следует рассматривать не в качестве целостной и пролонгированной личностной стратегии, а лишь в качестве средства, тактики, подходящей только к ограниченному классу ситуаций. Действительно, имеются некоторые аргументы, в том числе и экспериментальные, в пользу подобной точки зрения. Оказалось, что эффект самовозвышения отмечался только в условиях “публичности”, в конфиденциальных условиях люди могут реагировать противоположным образом (Баумейстер P., 1987). В первом случае парциально заниженная самооценка компенсировалась таким же парциальным завышением; в приватных условиях, напротив, парциальная негативная самооценка результировала в целостное негативное самоотношение. Дж. Гринберг и Т.Писшински (1985) полагают, что этот эффект порождается в эксперименте так же, как и в обычной жизни, ожиданием условного приятия и желательной оценки от значимых других.

Компенсаторное завышение самооценки объяснимо и исходя из предположения о двух независимо функционирующих источниках самоотношения — потребности в самоуважении и потребности в эмоциональном приятии (Столин В.В., 1983) Будучи интериоризованным паттерном двух типов родительской любви (отцовской и материнской, по Э.Фромму), они результируют в самосознании в аутоуважение и аутосимпатию; последняя по принципу “предохранительного клапана” повышается, если фрустрируется самоуважение.

Когнитивные концепции депрессии – предыдущая | следующая – Выбор стратегии самоотношения

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях