Все эти и многочисленные другие случаи неосторожного обращения врачей с психикой больного иллюстрируют положение Гольдшейдера, что бывают люди, которые становятся больными только после «научного» диагноза. Рентгенологическое исследование, повторяю, особенно легко прививает идею несуществующей болезни, и это должны учесть рентгенологи.
Я не буду больше углублять психогенез ряда заболеваний внутренних органов, родившихся в рентгеновском кабинете. Peccatur inter muros! Скажу только, что от рентгенолога благодаря самой ситуации исследования, особенно предрасполагающей к иатрогении, требуется чрезвычайная осторожность как при самом исследовании, так и при составлении протокола. И чем скупее на слова будет рентгенолог в своем кабинете, чем лаконичнее и менее решающим будет протокол, передаваемый на руки больному, тем больше гарантии в том, что рентгенологическое исследование не станет источником иатрогении.
Необходимо коренным образом пересмотреть отношения, создающиеся между лечащим врачом и рентгенологом, с одной стороны, и рентгенологом и больным — с другой. Рентгенолог является консультантом для лечащего врача, но ни в каком случае не для больного. Он обязан поделиться с лечащим врачом выводами своего рентгенологического исследования больного, имеет полное основание и право высказать свои соображения о диагнозе, прогнозе и даже терапии, особенно, например, о необходимости хирургического вмешательства, но не зная ни внутренней картины болезни, ни результатов физикального и лабораторного исследования больного, рентгенолог не должен стремиться подменять лечащего врача. Для больного не существует отдельного рентгенологического и клинического диагноза, такие диагнозы существуют для врачей, а для больного имеется один синтетический диагноз лечащего врача, который несет целиком ответственность за здоровье больного и не должен ни с кем разделять эту ответственность. Поэтому я считаю сепаратные разговоры рентгенолога с больным о сущности его болезни недопустимыми и вредными. Рентгенолог обязан говорить с врачом, но не должен говорить с больным, не для того только, чтобы избежать иатрогении, но чтобы не оказывать нового влияния на лечение больного.
Это, разумеется, ни в какой степени не уменьшает ни огромной ценности самого рентгенологического исследования, ни необходимости сигнализировать лечащему врачу о малейших подозрениях на органическое заболевание — на язву и в особенности на рак желудка, но поведение рентгенолога в кабинете требует всегда величайшей осторожности.
Из инструментальных методов исследования источником иатрогепии нередко является определение кровяного давления. Я видел немало больных, буквально мучеников своего кровяного давления, ведущих аккуратные записи его со слов целого ряда врачей. Едва ли эти записи и такое частое исследование благоприятно влияют на течение гипертонии. Вне всякого сомнения, цифры кровяного давления играют далеко не последнюю роль в интеллектуальной части внутренней картины болезни, создавая у гипертоников целый ряд субъективных ощущений. Одно дело учесть состояние кровяного давления и совершенно другое — подчинить психику больного показаниям сфигмоманометра. Я припоминаю случай на одном из курортов, когда больная с гипертонией на почве климакса относительно хорошо чувствовала себя и была довольна курортным лечением; во время очередной проверки кровяного давления в специальном кабинете ванного отделения исследующий, правда, молодой врач мимоходом бросил ей: «Как вы живете с таким давлением, выше 200, будьте очень осторожны, у вас могут лопнуть сосуды мозга». Больная в слезах явилась на консультацию, пролежав дома три дня, едва двигаясь, с трудом поднялась на небольшую лестницу поликлиники. Пришлось долго заниматься с больной, прежде чем тяжелое иатрогенное заболевание было ликвидировано, но до конца лечения на курорте больная так и не получила душевного покоя и не оправилась от своей психической травмы. Разумеется, со стороны исследовавшего больную врача произведено было грубое вмешательство в психику больной и сделано это было только потому, что врач не отдавал себе отчета, какое огромное отрицательное влияние на психику могла иметь эта случайно брошенная им фраза.
В последнее время участились случаи иатрогении в результате электрокардиографических исследований и поверхностной информации больных о содержании электрокардиограмм.
Очень депримируют, например, больных сами по себе невинные экстрасистолии, дающие такие очевидные изменения на электрокардиограмме. Это необходимо учесть, особенно, если дело идет о психастениках, у которых нарушение ритма сердечной деятельности встречается очень часто и для которых электрокардиограмма уже сама по себе — источник ипохондрического настроения.
больной и ощущения – предыдущая | следующая – история болезни