Глава VII (исследования и психика больного)

Все эти и многочисленные другие случаи неосторожного обращения врачей с психикой больного иллюстри­руют положение Гольдшейдера, что бывают люди, кото­рые становятся больными только после «научного» диагноза. Рентгенологическое исследование, повторяю, особенно легко прививает идею несуществующей болез­ни, и это должны учесть рентгенологи.

Я не буду больше углублять психогенез ряда заболе­ваний внутренних органов, родившихся в рентгеновском кабинете. Peccatur inter muros! Скажу только, что от рентгенолога благодаря самой ситуации исследования, особенно предрасполагающей к иатрогении, требуется чрезвычайная осторожность как при самом исследова­нии, так и при составлении протокола. И чем скупее на слова будет рентгенолог в своем кабинете, чем лаконич­нее и менее решающим будет протокол, передаваемый на руки больному, тем больше гарантии в том, что рент­генологическое исследование не станет источником иатрогении.

Необходимо коренным образом пересмотреть отно­шения, создающиеся между лечащим врачом и рентгено­логом, с одной стороны, и рентгенологом и больным — с другой. Рентгенолог является консультантом для лечащего врача, но ни в каком случае не для больного. Он обязан поделиться с лечащим врачом вы­водами своего рентгенологического исследования боль­ного, имеет полное основание и право высказать свои соображения о диагнозе, прогнозе и даже терапии, осо­бенно, например, о необходимости хирургического вме­шательства, но не зная ни внутренней картины болезни, ни результатов физикального и лабораторного исследо­вания больного, рентгенолог не должен стремиться под­менять лечащего врача. Для больного не существует отдельного рентгенологического и клинического диагно­за, такие диагнозы существуют для врачей, а для боль­ного имеется один синтетический диагноз лечащего врача, который несет целиком ответственность за здо­ровье больного и не должен ни с кем разделять эту ответственность. Поэтому я считаю сепаратные разгово­ры рентгенолога с больным о сущности его болезни не­допустимыми и вредными. Рентгенолог обязан говорить с врачом, но не должен говорить с больным, не для того только, чтобы избежать иатрогении, но чтобы не оказы­вать нового влияния на лечение больного.

Это, разумеется, ни в какой степени не уменьшает ни огромной ценности самого рентгенологического исследования, ни необходимости сигнализировать лечащему врачу о малейших подозрениях на органическое заболева­ние — на язву и в особенности на рак желудка, но поведение рентгенолога в кабинете требует всегда вели­чайшей осторожности.

Из инструментальных методов исследования источни­ком иатрогепии нередко является определение кровяного давления. Я видел немало больных, буквально мучени­ков своего кровяного давления, ведущих аккуратные записи его со слов целого ряда врачей. Едва ли эти записи и такое частое исследование благоприятно влия­ют на течение гипертонии. Вне всякого сомнения, цифры кровяного давления играют далеко не последнюю роль в интеллектуальной части внутренней картины болезни, создавая у гипертоников целый ряд субъективных ощу­щений. Одно дело учесть состояние кровяного давления и совершенно другое — подчинить психику больного по­казаниям сфигмоманометра. Я припоминаю случай на одном из курортов, когда больная с гипертонией на поч­ве климакса относительно хорошо чувствовала себя и была довольна курортным лечением; во время очередной проверки кровяного давления в специальном кабинете ванного отделения исследующий, правда, молодой врач мимоходом бросил ей: «Как вы живете с таким давле­нием, выше 200, будьте очень осторожны, у вас могут лопнуть сосуды мозга». Больная в слезах явилась на консультацию, пролежав дома три дня, едва двигаясь, с трудом поднялась на небольшую лестницу поликлини­ки. Пришлось долго заниматься с больной, прежде чем тяжелое иатрогенное заболевание было ликвидировано, но до конца лечения на курорте больная так и не полу­чила душевного покоя и не оправилась от своей психи­ческой травмы. Разумеется, со стороны исследовавшего больную врача произведено было грубое вмешательство в психику больной и сделано это было только потому, что врач не отдавал себе отчета, какое огромное отрица­тельное влияние на психику могла иметь эта случайно брошенная им фраза.

В последнее время участились случаи иатрогении в результате электрокардиографических исследований и поверхностной информации больных о содержании электрокардиограмм.

Очень депримируют, например, больных сами по себе невинные экстрасистолии, дающие такие очевидные из­менения на электрокардиограмме. Это необходимо учесть, особенно, если дело идет о психастениках, у ко­торых нарушение ритма сердечной деятельности встреча­ется очень часто и для которых электрокардиограмма уже сама по себе — источник ипохондрического настроения.

 

больной и ощущения – предыдущая | следующая – история болезни

оглавление

консультация психолога детям, подросткам, взрослым