Психолингвистические проблемы речевого мышления (продолжение)

Н. Хомский в своем ответе Ж. Пиаже указывает [Chomsky 1979], что исследование языка привело его к убеждению, что языковая способность человека детерминирована генетически, составляет часть человеческого разума и определяет некоторый «класс» грамматик, доступных человеку. Структура, которую Н. Хомский приписывает генетически детерминированной язы­ковой способности, должна удовлетворять двум эмпирическим условиям: она должна быть достаточно богатой и достаточно специфической, чтобы учитывать особенности усвоения языко­вой компетенции в отдельных языках. По мнению Н. Хомского, невозможно определить характер и происхождение базисных ментальных структур в терминах взаимодействия организма со средой, хотя взаимодействие со средой необходимо, чтобы дать развитию первый толчок. И именно среда влияет на разви­вающиеся структуры и придает им форму.

Н. Хомский описывает усвоение языка в терминах «созре­вание» или «рост». Полемизируя с Ж. Пиаже, Н. Хомский утверждает, что, по его мнению, анализ этапов развития ребен­ка не может продемонстрировать ничего интересного. Что же касается его трактовки мышления, то Н. Хомский заявляет, что он не рассматривает мышление как просто речь про себя, однако, по его мнению, значительная часть того, что мы назы­ваем мышлением, состоит исключительно в лингвистическом манипулировании [Chomsky, 1979].

Возвращаясь к взглядам Ж. Пиаже, мы можем констати­ровать, что понимание процесса овладения языком, представленное в концепции Ж. Пиаже, исключает необходимость су­ществования такого врожденного устройства, ибо единственной базой формирования языка и мышления является функциони­рование интеллекта. Однако сам Ж. Пиаже, с нашей точки зрения, видит в теории порождающих грамматик большую пси­хологическую реальность, чем это есть на самом деле. Он, в частности, указывает, что согласен с Н. Хомским в том, что, поскольку язык есть продукт интеллекта, этот факт предпола­гает существование некоторого фиксированного ядра, необхо­димого для выработки всех языков и предполагающего, напри­мер, отношение между субъектом и предикатом или же способ­ность строить отношения. Однако разница между Ж. Пиаже и Н. Хомским в подходе к проблеме фиксированного ядра за­ключается в том, что, по мнению Ж. Пиаже, не существует четкой границы между врожденным и приобретенным: всякое когнитивное поведение содержит в своем функционировании какую-то часть врожденного, тогда как структура строится по­степенно в процессе саморегуляции [Piaget 19793].

Уступка Хомскому со стороны Пиаже, выразившаяся в при­знании фиксированного ядра, необходимого для выработки языка, не может вызвать сочувствия, тем более что нет необ­ходимости в такой уступке: роль такого ядра в концепции Пиа­же играет когнитивный базис, формирующийся в процессе функционирования сенсомоторного интеллекта.

Остановимся еще на нескольких выступлениях участников дискуссии. Необходимо отметить, что, вообще, обсуждение обе­их концепций шло по линии выяснения происхождения, уровня универсальности, конститутивных признаков и поддающихся описанию свойств когнитивных структур.

Так, С. Пейперт высказался против генеративной гипотезы врожденных знаний Хомского, объясняя ее необходимость в генеративной концепции чрезмерной простотой и ограниченно­стью парадигмы, лежащей в основе процессов научения. Имен­но поэтому, по мнению С. Пейперта, Хомский и вынужден при­писывать некоторым синтаксическим структурам характеристи­ку врожденных [Papert 1979].

Своего рода вызовом концепции Пиаже явилась позиция Дж. Фодора, который полагает, что в процессе когнитивного развития не может быть приобретено ничего нового. За исклю­чением очевидного прироста лексики и информации рост язы­ка и знания должен, по его мнению, рассматриваться как по­следовательное развитие предопределенных стадий. Он утверж­дает, что в некотором смысле теории научения не существует, и пытается показать, что она и не может существовать, по край­ней мере на данном этапе развития науки [Fodor 1979].

Компромиссной является позиция X. Путнэма, который по­лагает, что Пиаже и его противники недостаточно аргументировали свои позиции, и делает попытку доказать несостоятель­ность аргументов в обеих концепциях. Критикуя генеративистов, X. Путнэм утверждает, что грамматика есть свойство са­мого языка, а не свойство человека, т. е. она не основывается на врожденных знаниях. Не соглашаясь с Пиаже, он подчер­кивает, что способность к абстракции, которую Пиаже считает существующей до языка, не имеет никакого смысла вне язы­ка. В целом он признает, что и концепция Пиаже, и концепция Хомского содержат определенную долю истины [Putnam 1979].

По мнению же Ж. Мелера, одним из наиболее важных ре­зультатов дискуссии является единодушный отказ представите­лей той и другой школы от позитивизма и эмпиризма. В самом этом отказе он видит залог возрастания влияния их теорий на современную психологию. Что касается теории врожденности, то, по мнению Ж. Мелера, позиция Пиаже в ходе дискуссии стала менее непримиримой, эволюционируя к признанию, хотя и с некоторыми оговорками, фиксированного ядра [Mehler 1979].

Однако что бы ни говорил Ж. Мелер и другие участники этой дискуссии по поводу сближения позиций Пиаже и Хом­ского, на наш взгляд, это невозможно в принципе. Если тео­рия Пиаже — это блестящая психологическая теория мышления, в основе которой лежит огромный экспериментальный матери­ал, то генеративная теория Хомского в ее психолингвистическом применении не имеет под собой никакой психологической реальности. И, следовательно, бессмысленно требовать от этой теории ответов на вопросы о том, как в действительности про­исходит развитие языковой способности человека, что лежит в основе ее развития, какова роль мышления в этом процессе. Что касается психологической реальности понятий теории по­рождающей грамматики в том ее виде, как она разрабатывает­ся в американской лингвистике, то по этому поводу высказы­ваются вполне обоснованные сомнения советскими и зарубежными учеными. Так, нельзя не согласиться с мнением Э. Леннберга, что правила генеративной грамматики «не могут рассматриваться ни как физиологические, ни даже как психологиче­ские. Одни из них могут подразумевать существование некото­рого биологического процесса, в то время как другие совершен­но невозможно интерпретировать биологически. Например, пра­вила ветвления и порядок их применения скорее всего вообще не могут иметь никакого физиологического коррелята», ибо «ссылка на синтаксические трансформации в контексте психо­логии или физиологии приемлема лишь в качестве метафоры» [Lenneberg 1973, 119]. Еще более категорична в своих сужде­ниях Р. М. Фрумкина, которая считает, что в «порождающей грамматике», «порождающей семантике» и т. п. слово «порож­дающий» не значит ничего, кроме выбора динамического способа представления объекта в противоположность статическому. «„Порождение”, „трансформация”, „глубинная структура” *в контекстах упомянутых теорий — это всего лишь метафоры. В подобных случаях поиск эмпирических аналогов для таких понятий не имеет смысла: теории данного типа, будучи высоко формализованными и внутренне непротиворечивыми, не имеют непосредственного выхода на эмпирию, да и не обязаны его иметь» [Фрумкина 1978, 330].

Концепция Ж. Пиаже – предыдущая | следующая – Развитие интеллекта

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при семейных проблемах