Таким образом, в плане определения языкового значения действует первая часть формулы А. Н. Леонтьева — «смысл выражается в значениях» [1959, 226]. При этом фиксируемые в языке отношения слова (знака) и денотата посредством поня­тия (как обобщенного отражения класса денотатов) и отноше­ния между словами, определяющие их «лингвистическую соче­таемость», определяют собой значения слов. Но «значение есть не более как потенция, реализующаяся в живой речи, в которой это значение является только камнем в здании смысла» [Вы­готский 1934, 305]. Таким образом, высказывание мысли — это раскрытие отношений между понятиями посредством использо­вания слов, употребленных в определенных значениях, и именно это отношение определяет «смысл», или мысль (Г. Фреге), вы­сказывания. Так как слово (понятие), согласно Аристотелю, это только элемент мысли, то сама мысль — это отношение этих элементов, их соединение для раскрытия смысловых связей, су­ществующих между обозначаемыми ими понятиями и соответ­ственно между предметами и явлениями реальной действитель­ности ^[1]. Интуитивно понятно, что если минимальное количество точек, через которые можно провести линию (связь), равно двум, то, значит, и мысль должна выявляться уже на отрезке двух слов^[2]. Такое отношение, соединение слов, при котором создается понятийно не противоречащее действительности взаи­моотношение языковых значений, определяет коммуникативный смысл или просто смысл высказывания. В силу структурной сложности и опосредованности языкового значения, а также ус­ловности и относительности понятийной непротиворечивости коммуникативный смысл в значительной мере является функ­цией соответствия интерпретационных возможностей слушаю­щего и говорящего.

Говоря о коммуникативном смысле высказывания, мы преж­де всего имеем в виду смысл как семантико-понятийное соот­ветствие, отражающее связи и отношения между явлениями окружающей действительности. В такой формулировке наше определение почти совпадает с определением смысла, предло­женным Н. А. Слюсаревой [1963, 196]: «Смысл как совокуп­ность связей данного понятия с другими понятиями… как отра­жение тех связей, которые существуют между предметами в реальном мире». Если такое соответствие между двумя и более понятиями установлено в опыте общающихся, то сочетание вы­ражающих эти понятия слов будет считаться осмысленным, имеющим смысл. Если же дается сочетание двух слов, поня­тийно взаимоисключающих друг друга, как, например, красная зелень, квадрат круга и т. д., то такое сочетание будет рассмат­риваться как лишенное смысла. Соответственно мы не можем принять положение М. Н. Правдина, что «осмысленными, се­мантически правильными следует считать не только предложе­ния Кентавр выпил круглый квадрат… но и Вкусный самолет спал на лугу» [Правдин 1973, 271], так как считаем, что это не осмысленные, а осмысляемые сочетания слов, которым в процессе интерпретации «приписываются некие значения в сис­теме единиц индивидуального предметно-схемного, изобрази­тельного кода».

Таким образом, движение и работа мысли прежде всего вы­являются в установлении смысловых связей, которые являются отражением (в процессе установления) существующих вне нас связей и отношений предметного мира. Но в процессе отраже­ния действительности сознание человека формирует и более сложные, чем «предметные», смысловые связи на основе соотне­сения этих элементарных смысловых связей. В свою очередь, эти как бы вторичные смысловые связи могут также быть со­отнесены между собой. При этом следует отметить, что про­цесс осмысления выражается в установлении как предметно- смысловых, так и понятийных соответствий как при производ­стве, так и при восприятии речевого высказывания. Естествен­но, что многие межпонятийные соответствия уже установились в процессе речевого общения членов данного общества и зафик­сированы в языке наряду с грамматическими правилами как семантико-смысловые правила, которые основываются на линг­вистической вероятности сочетания слов.

Итак, если применительно к языковому значению слова спра­ведлива первая часть формулы А. Н. Леонтьева — «смысл вы­ражается в значениях», то применительно к коммуникативно­му смыслу справедливо обратное утверждение — «значение вы­ражается в смысле», ибо «весь процесс речи определяется и регулируется смысловыми отношениями между значениями слов» [Рубинштейн 1940, 380]. Получается определенный круго­ворот смыслов, отражающий сложность связей языка и речи, при котором значения как совокупности объективно-обществен­ных и субъективно-личностных оценок, взаимодействуя, созда­ют «мыслительный дискурс», или коммуникативный смысл. Ком­муникативный смысл представляет собой сложное, динамиче­ское, текучее образование, которое возникает на основе не только эксплицитно выраженных, но по большей части импли­цируемых опосредствованных связей значений слов. Это делает смысл часто объективно нерегистрируемой, ситуативно обус­ловленной величиной. Более того, «смыслы как бы вливаются друг в друга и как бы влияют друг на друга, так что предше­ствующие как бы содержатся в последующем или его модифи­цируют» [Выготский 1934, 380]. Такое смыслообразование выс­казывания является основанием смысловой компрессии речево­го сообщения, которую может производить как сам говорящий, высказывающий иногда только одно слово — предложение типа Посмотрилй, за которым имплицируется сложнейшая систе­ма смысловых связей, так и слушающий, осмысляющий рече­вое сообщение. С другой стороны, рассмотрение смысла как сложного образования, часто не имеющего эксплицитно выра­женного основания, ставит вопрос о способах «расшифровки» смыслового содержания речевого сообщения. Нам кажется, что предлагаемый Н. И. Жинкиным [1958, 202, 262] «способ экви­валентных замен», в которых используются внутрииерархиче- ские переходы с одного уровня языковой системы на другой (например, с лексйко-интонационных на лексико-грамматические или интонационно-грамматические и «переводы» с одного уровня единиц на другой), и является, во-первых, источником неогра­ниченного смыслообразования и смысловыражения и, во вторых, способом расшифровки смысла речевого сообщения слушателя при знании им операций последовательного перевода с одного уровня замен на другой. В предлагаемом Н. И. Жинкиным оп­ределении смысла «как информационного ряда, который может быть преобразован в последовательность синонимически заме­няемых слов, но сам не является рядом слов» [1970, 831], этот принцип эквивалентных замен прослеживается достаточно яв­но. И, как отмечает Н. И. Жинкин, «надо допустить», что «в процессе научающей коммуникации формируется специальный семантический фильтр, который на приемном конце не пропус­кает в интеллект бессмыленных сочетаний» [1970, 78].