Крупнейшие успехи медицины привели, особенно мо­лодые поколения врачей, как это ни странно, к весьма упрощенному представлению о болезни. Понимание динамической реакции организма в результате экзогенных и эндогенных патогенетических факторов, влияющих на него, уступило место простому механическому подходу к больному, основанному не на синтезе всех данных врачебного наблюдения, а на отдельных фактах, на анализах разных категорий, воспринимаемых часто ле­чащим врачом без достаточной критики. Отсюда выте­кает то, что я называю «коротким замыканием» врачеб­ного мышления, когда, например, повышенная кислот­ность и скрытая кровь в желудочном содержимом или в испражнениях отождествляются с распознаванием язвы желудка, зозинофилия в крови — с глистами, альбуми­нурия — с нефритом и т. д. Отсюда целый ряд ошибок в диагностике, отсюда невозможность правильно рас­познавать заболевание, особенно в ранних стадиях развития его.

Показать, какое значение имеет изучение внутренне­го мира больного для диагноза болезни, заострить вни­мание врача на острой проблеме соотношений между соматическим и психическим, поставить во весь рост пе­ред врачом вопрос о необходимости планового ис­следования больного, не только аналитического, но и синтетического, является содержанием первой части этой книги.

Второе обстоятельство, заставившее меня взяться за перо, вытекает целиком из первого. Недооценка пережи­ваний больного и психики его приводит врачей к недо­статочно осторожному обращению с больными. Мы, ко­нечно, далеко ушли от тех времен, когда врачи, как древние авгуры, облекали непроницаемой тайной свое искусство лечить больного человека. Больной чаще все­го должен знать и сущность и происхождение своей бо­лезни, но едва ли в достаточной мере оценивается тот вред, который могут принести при этом больному недо­статочно осторожное поведение врача и помощников его, недооценка влияния всей медицинской обстановки на психику больного. Этот вред, как учит опыт, тем значительнее, чем больше авторитет врача, чем больше доверие к нему больного. Гиппократ в трактате о пове­дении врача («peri euschemosines») подробно останав­ливается на этой стороне врачебного дела и говорит: «Все, что надо делать, делай спокойно и умело, так, чтобы больной мало замечал то, что ты делаешь. Его надо, когда это следует, одобрить дружеским, веселым, участливым словом; надо думать только о больном; в случае необходимости строго и твердо отклоняй его тре­бования, но в другом случае окружи больного любовью и разумным утешением; но, главное, оставь его в неведе­нии того, что ему предстоит, и особенно того, что ему угрожает. Ибо некоторые больные вследствие этого, — я имею в виду неосторожное сообщение и предсказание в отношении того, что грозит им, — решаются на край­ние поступки (самоубийство)» (Anst; XVI).

Мы, разумеется, не всегда идем с Гиппократом; мы не можем и здесь целиком следовать его поучениям, од­нако несомненно, что совет мудрейшего из врачей, от которого нас отделяют два с половиной тысячелетия, в отношении осторожного обращения с психикой больного обязателен для врача и в наше время не меньше, чем во времена Гиппократа. Ведь наш боль­ной достаточно грамотен, хорошо разбирается в доку­ментах, и хуже всего то, что он очень склонен делать из них и из слов врача далеко идущие выводы, не оп­равдываемые истинным положением вещей.

Вот почему недостаточно бережное отношение врача к психике больного, к его внутреннему миру, недоста­точно строгое и требовательное отношение к себе, ког­да дело идет о контакте с больным, недооценка врачом значения своих слов и всего своего поведения легко ве­дет к психической травме, в результате которой может возникнуть психогенным’ путем целый ряд сомати­ческих расстройств и заболеваний.

Эти заболевания известны под именем иатрогенных (iatros — врач), т. е. таких, где врач является причиной болезни. Разумеется, дело идет о слу­чаях, когда врач, не только не желая, но и не сознавая этого, становится источником тяжелых переживаний своего больного, принимающих иногда характер сома­тического заболевания. Опыт учит, что число таких иат­рогенных заболеваний достаточно велико, что практи­чески они ведут часто к понижению или даже к потере трудоспособности. Иногда они легко распознаются и требуют больших усилий со стороны других врачей для ликвидации результатов психической травмы, нанесен­ной больному совершенно невольно врачом или вспомо­гательным персоналом.

Моя небольшая книга «Врач и психогенез некоторых заболеваний внутренних органов», в которой я поста­рался наметить основные пути и механизмы происхож­дения иатрогений, вызвала большой интерес в широких массах врачей и показала актуальность поставленной проблемы.

Я считаю, что эти вопросы — изучение субъек­тивной картины болезни и иатрогенные заболевания — представляют собой две стороны одного дела — правильного подхода врача к изучению личности больного человека, что я в порядке постарался наметить и изложить в настоящей работе. Здесь развернуты только основные установки проблемы, которую я считаю одинаково важной и с теоретической, и с практической стороны. Разработать методику углубленного исследования того, что я позволю себе назвать «внутренней картиной болезни», изучить механизмы иатрогений, вскрыть закономерность происхождения их, будет делом длинного ряда дальнейших исследований. Я хотел здесь только обратить внимание врачей и студентов на задачи, которые современная медицина ставит перед врачом как перед личностью, призванной в силу своей специальности влиять на другую личность — на больного. И если мне удастся помочь товарищам планово и методически изучать больного и избегать появления иатрогенных заболеваний у своих больных, цель этой книги будет достигнута.

Р. Лурия

Сентябрь 1935 г.

внутренняя картина болезней (предисловие) – предыдущая | следующая – врачу (предисловие)

оглавление

консультация психолога детям, подросткам, взрослым