3. Вербальное мышление (психологический аспект)

Речь рассматривается нами как способ формирования и форму­лирования мысли посредством языка, который выступает в ка­честве инструмента, орудия, средства процессов формирования и формулирования мысли. При этом, естественно, способ фор­мирования и формулирования мысли посредством языка может существенно видоизменяться (прежде всего, в зависимости от коммуникативного намерения, т. е. в зависимости от того, кому адресована эта мысль — себе или собеседнику). Если она адре­суется собеседнику, то немаловажным является, например, факт его присутствия. В каждом из этих случаев способ формиро­вания и формулирования мысли результируется в различных формах речи, например во внутренней или внешней (устной или письменной). При этом речь как способ формирования и фор­мулирования мысли посредством языка может рассматриваться и как процессы кодирования и декодирования (то, что, по А. Мартине, и характеризует речь). Являясь способом формиро­вания и формулирования мысли как субъективной формы отра­жения явлений объективной действительности посредством язы­ка, как социально отработанной знаковой системы, речь представляет собой единство социального и неповторимо индиви­дуального, реализующегося как в процессе формирования, фор­мулирования и выражения своей мысли (говорение), так и в процессе формирования и формулирования чужой мысли (слу­шание). Другими словами, речь как способ формирования и фор­мулирования мысли посредством языка в говорении и примени­тельно к процессу вербального общения сама является уже средством осуществления этого процесса. Именно эту функцию речи скорее всего имел в виду Л. С. Выготский, говоря, что «речь есть прежде всего средство социального общения, сред­ство высказывания и понимания» (разрядка на­ша.—И. 3.) [Выготский 1934, 11]. Для исследователей, разграничивающих вслед за Ф. де Соссюром понятия языка и речи, при этом возникает довольно сложная ситуация, ибо в качестве средства общения как сторонниками дихотомии «язык—речь», так и ее противниками чаще всего признается язык. При рас­смотрении «языка—речи» как единого объекта (Г. В. Колшанский, например) язык безоговорочно выступает в качестве основного и единственного средства общения. В нашем случае, когда речь рассматривается как самостоятельное явление, ка* способ формирования и формулирования мысли, ее определение как средства общения предполагает определение языка как ин­струмента, орудия реализации этого средства, т. е. как средства средства.

К этому же «парадоксальному» выводу, что «язык как тако­вой вовсе не является прямым и непосредственным средством общения», приходит В. А. Звегинцев с других позиций опреде­ления речи [Звегинцев 1970, 100].

В определении речи как способа формирования и формули­рования мысли посредством языка мы исходим из особенностей самой мыслительной деятельности человека, более полно рас­крывая тем самым механизм вербального мышления. Но формирование и формулирование мысли — это не что иное, как процесс, и можно полагать, что речь как способ формирования и формулирования мысли реализует процессуальную сторону мышления, тогда как язык в филогенезе фиксирует его резуль­тативный аспект. Логика доказательства этого положения ве­дет к рассмотрению основных форм мышления, каждая из ко­торых, отражая либо процессуальную, либо результативную сто­рону мышления, в то же время будет репрезентировать либо язык как средство, либо речь как способ формирования и фор­мулирования. Из трех основных форм мышления — понятия, суждения, умозаключения — рассмотрим только понятие и суж­дение, ибо «умозаключение состоит из системы суждений, а высказывание всякого суждения предполагает понятия» [Копнин 1969, 216]. Между этими формами и внутри каждой из них существуют сложные взаимопереходы, обусловливающие различие единичного и всеобщего, причины и следствия. «Чело­веческие понятия не неподвижны, а вечно движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без этого они не отра­жают живой жизни»^[1]. Эти связи и взаимопереходы отражают действенность, активность, динамичность мыслительной деятель­ности человека. Но каждая из этих форм выполняет свою функцию в движении мышления. Так, по определению П. В. Копнина, «суждение служит для строгой фиксации определенного результата в движении мышления, понятие подводит итог пред­шествующего познания предмета путем свертывания многочисленных суждений в одно целое» [Копнин 1969, 217]^[2] (разрядка наша.— И. 3.). Таким образом, как форма обобщенного отражения сущности явлений и их отношения понятия рассматриваются как результат, итог определенной мыс­лительной деятельности, «всего арсенала логического мышле­ния» человека. «Понятие — это узел, синтез самых различных мыслей, итог длительного процесса познания» [Копнин 1969, 215—216]. Это высшая форма отвлеченного, абстрагированного отражения, которое воплощается в слове. Слово, таким образом, является «необходимым условием и средством образования и существования понятия» [Богуславский 1957, 215], ибо «всякое слово (речь) уже обобщает» (В. И. Ленин). Но слово — это единица языка и так же, как и воплощаемое им понятие, «оно — итог формирования членораздельной речи, продукт мно­гих тысяч лет развития человеческого общества» [Спиркин 1957, 511]. А в силу того что язык представляет собой систему единиц (слов) и правил оперирования ими, то и в целом он может рассматриваться как результат предыдущей мыслитель­ной деятельности, как своеобразный итог работы мысли. Эта работа, по образному представлению Л. С. Выготского, заклю­чается в том, что «всякая мысль стремится соединить что-то с чем-то, установить отношение между чем-то и чем-то. Всякая мысль имеет движение, течение, развертывание, одним словом, мысль выполняет какую-то функцию, какую-то работу, решает какую-то задачу» [Выготский 1934, 269]. Естественно, что по­нятие, представляющее собой итог мыслительной работы, не яв­ляется той формой мышления, которая воплощает сам процесс мыслительной деятельности. Такой формой мышления, отра­жающей связи и отношения между понятиями и представляю­щей процессуальную сторону мышления, является суждение. «Суждение — это всякая относительно законченная мысль, отражающая вещи, явления материального мира, их свойства, связи и отношения… Со стороны содержания для суждения характерно, что посредством него что-то устанавливается, сооб­щается, побуждается и вопрошается об интересующих нас пред­метах, явлениях мира» [Копнин 1969, 225—226]^[3]. Но суждение, являясь формой мышления, в свою очередь, является содержа­нием предложения как речевой единицы, ибо «мы говорим не словами, а предложениями, состоящими из слов» [Спиркин 1957, 51; см. также: Звегинцев 1970, 100].