Спонтанные группы существуют всегда и везде. В зависимо­сти от направленности они могут быть как дополнением орга­низованных коллективов, так и их антиподом. По характеру социальной направленности спонтанные группы (компании) можно классифицировать на просоциальные (социально поло­жительные), асоциальные, стоящие в стороне от основных со­циальных проблем, и антисоциальные (социально отрица­тельные) .

Просоциальные компании, способствующие развитию у сво­их членов положительных социально-нравственных качеств, отличаются широтой диапазона совместной деятельности и обсуж­даемых вопросов, высоким нравственным уровнем личных взаи­моотношений. Члены такой компании не только совместно раз­влекаются, но и мечтают, спорят, обсуждают мировоззренче­ские вопросы, сообща ищут решения жизненных проблем.

Асоциальные компании формируются главным образом на базе совместных развлечений. Межличностные контакты в та­кой компании, будучи эмоционально значимыми, ограничены по содержанию и потому остаются поверхностными. Качество со­вместного времяпрепровождения может быть разным, но часто невысоко. Вот, к примеру, как описывает свою компанию юноша из Дивногорска: «Мне 16 лет, и учусь я в IX классе. У всех моих друзей, как и у меня, есть клички. Компания тоже имеет назва­ние: «Бродяги». Все мы по вечерам собираемся на крыше девя­тиэтажки. На первый взгляд мы можем показаться глупыми, но мы просто любим все необычное. Говорим о кино, хоккее, бит-группах и, конечно, о моде. У каждого из нас есть свое, так сказать, хобби. Один любит лошадей, другой — собак, третий — пробивать кулаком афиши, а что касается меня, то я пополняю свою настенную коллекцию фотографиями знаменитых эстрад­ных певцов. Теперь о праздниках. Обычно собираемся все вме­сте. Шарим на гитарах, покупаем бутылки. А на следующий вечер — снова крыша девятиэтажки». Таких компаний, к сожале­нию, много, причем некоторые из них перерастают в антисоци­альные (от случайной выпивки — к пьянству, от веселого озор­ства — к хулиганству).

Антисоциальные компании также связаны с развлечением и общением, но в основе их лежит деятельность, направленная во вред обществу: пьянство, хулиганство, правонарушения. Мо­лодежная преступность является, как правило, групповой, и ис­токи ее часто лежат именно в безнадзорности уличных компа­ний, лидерами которых становятся так называемые трудные под­ростки или взрослые правонарушители. Здоровая юношеская тяга к коллективности вырождается здесь в опасный групповой эгоизм, некритическую гиперидентификацию с группой и ее ли­дером, в неумение и нежелание сознательно взвесить и оценить частные групповые нормы и ценности в свете более общих со­циальных и нравственных критериев.

Положение индивида в группе и его отношение к ней зави­сят от многих факторов, куда входят как свойства индивида, так и свойства группы. Советские психологи принципиально разграничивают коллективистическое самоопределение лично­сти, которая сознательно идентифицируется с коллективом, при­нимая его нормы и ценности в качестве своих собственных, и конформность, т. е. склонность индивида уступать психологиче­скому давлению группы, изменять свое мнение в угоду боль­шинству. Эти явления различны не только в морально-полити­ческом плане (подлинный коллективизм — прямая противопо­ложность как индивидуализму, так и конформизму), но и по своим психологическим механизмам.

Конформное поведение, как и его оборотная сторона — негативизм, отражает неразвитость внутренней системы мотивации и ориентацию на «внешние» нормы, которые либо некритиче­ски принимаются, либо без размышлений отвергаются. Хотя эмпирические данные о связи этих свойств с возрастом противо­речивы, пик ориентации на сверстников, желание «быть, как все», потребности в одобрении и конформности по отношению к группе приходится на подростковый возраст; в юности, по ме­ре того как личность начинает равняться на внутренние, усво­енные и выработанные ею правила, конформность постепенно снижается, уступая место более активному самоопределению, коллективистическому или индивидуалистическому, в зависимо­сти от направленности личности.

Однако типичное для многих трудных подростков отстава­ние в интеллектуальном развитии, а также их изолированность в школьных и иных коллективах ведут к тому, что молодые люди и в юности нередко склонны к гиперидентификации со своей спонтанной группой, тем более что для многих из них эта группа является, по существу, единственной. По данным Прокурату­ры СССР, коэффициент преступности среди подростков, которые не работают и не учатся, в 24 раза выше, чем среди школь­ников. [1].

Важную роль в повышении сплоченности спонтанных групп играют социально-психологические механизмы подражания и психического заражения. Психологи давно замечают жесто­кость, свойственную многим подростковым и юношеским груп­пам, особенно имеющим антисоциальную направленность. Отча­сти это объясняется упрощенными представлениями подростков о свойствах «маскулинности» и мужской роли: осуждение мягко­сти и нежности, отождествление мужественности и грубости и т. п. Проявления жестокости к животным или к людям иногда воспринимаются подростками как упражнения воли, признак смелости и т. д. Вместе с тем анонимность группового поведе­ния рождает чувство личной безответственности, безнаказанно­сти и усиливает эффект эмоционального заражения. Юноша мо­жет не испытывать никакого желания вступать в драку, но когда это делает его более агрессивный товарищ, он поддержи­вает его из чувства групповой солидарности и по какой-то непо­нятной ему самому, эмоциональной инерции. Чтобы сбить этот настрой или хотя бы противостоять ему, нужна большая сила воли и развитое моральное сознание (это хорошо показано в повести М. Ибрагимбекова «И тогда я сказал нет!..» и одноимен­ном фильме).

Систематическая работа в этом направлении ведется и сегод­ня. Разумеется, превращать спонтанные группы в организован­ные коллективы типа школьного класса невозможно и не нужно, так как они отвечают разным психологическим потребно­стям. Но существует множество промежуточных форм, позволя­ющих совместить разновозрастность и достаточно высокую сте­пень спонтанности с ненавязчивым влиянием взрослых. Таковы прежде всего разнообразные юношеские клубы, существую­щие во многих городах страны, в том числе клубы и лагеря для трудных подростков. Например, в Ленинграде в орбиту воспитательной работы с подростками втянуты все предприя­тия, учреждения и организации. Работа ведется по микрорай­онам на основе комплексного плана. К подросткам пришли 30 тыс. рабочих-наставников, почти 2 тыс. общественных трене­ров, руководителей студий, кружков. Это значительно снизило число совершаемых подростками правонарушений. Поскольку лидерами спонтанных групп являются в большинстве случаев не взрослые, а юноши 17—18 лет или несколько старше, то основ­ное звено воспитательной работы — подбор хороших, инициатив­ных вожаков из числа молодых рабочих или студентов, кото­рые умеют увлечь ребят и которым вместе с тем чужда учитель­ская назидательность.

_________________________________________________________________________________

[1] См.: Гусев С. Закон и подросток. – Лит. газ., 1977, 13 июля.

молодежная мода – предыдущая | следующая – эмоциональная привязанность

Оглавление. Кон. И.С. Психология юношеского возраста.

Консультация психолога детям, подросткам и взрослым в Москве.