Наряду с основной связью в структурной организации тек­ста выделяются общедополнительные смысловые связи, кото­рые могут быть соотнесены с такими видами синтаксических связей, как комплективные (с двумя вариантами — по типу управления и типу примыкания), атрибутивные, координацион­ные (Б. А. Успенский), либо с дополнительными, обстоятельст­венными и определительными связями [Фигуровский 1961], ко­торые раскрывают основную связь с различных точек зрения по линии ее конкретизации, уточнения, расширения и обобще­ния. Но в процессе отражения действительности сознание чело­века формирует и более сложные, чем предметные, связи, соот­нося эти последние между собой. В свою очередь, как бы вто­ричные смысловые связи могут соотноситься между собой, об­разуя смысловую связь еще более высокого уровня. Совершен­но очевидно, что чем выше порядок смысловой связи, тем она абстрактнее и, следовательно, тем менее конкретен предмет высказывания, т. е. мысль, выражаемая в процессе говорения. При этом от степени важности и значимости смысловых связей для раскрытия цели говорения зависит их уровень в предика­тивной структуре всего текста. Такое рассмотрение основыва­ется на положении Н. И. Жинкина о тексте как системе предикативных отношений. Как подчеркивает Н. И. Жинкин, «при анализе текста во всех случаях нам придется встретиться с системой предикативных отношений. Эти предикаты не нани­зываются друг за другом в однородную цепь, но некоторые из них являются главными, другие дополнительными к этим вто­рым и т. д., т. е. устанавливается некоторая иерархия преди­катов» [Жинкин 1956, 248] ^[1], а от полноты (многообразия) и правильности выражения смысловых связей зависят адекват­ность отражения действительности и соответствие смыслового содержания речевого сообщения предметному содержанию мыс­ли как предмета говорения.

Таким образом, можно сказать, что предметное содержание говорения отражается в смысловом содержании речевого сообщения, которое, представляя собой смысловую целостность, мо­жет рассматриваться в плане смысловой организации как слож­ная иерархия смысловых связей, а с точки зрения полноты отражения действительности — как совокупность их многообразия.

Предложенное выше рассмотрение речи—мышления—языка как внутренней стороны речевой деятельности, позволяет поставить вопрос о том, что общей основой этой деятельности является вербально-коммуникативная функция человека. Это высшая соотносимая с понятием языковой способности, по Соссюру, функция лежит в основе общественно-коммуникатив­ной деятельности человека и реализует сложный процесс его опосредствованного взаимодействия с окружающей средой. Спе­цифика этой высшей функции заключается прежде всего в ее интегративном характере, который проявляется как в двусто­роннем ее воплощении, так и в том, что она основывается на других высших системных функциях человека. При этом осо­бую роль в ее реализации играет мышление как специфически человеческая способность опосредствованного отражения пред­метов и явлений действительности в их связях и отношениях. С другой стороны, и само мышление могло стать инструментом опосредствованного отражения действительности только в един­стве с рассматриваемой нами высшей интегративной функцией. Не менее специфичными для этой функции в отличие от других высших психических функций являются способ и средства ее существования.

Так, средствами реализации этой функции является язык как система знаковых единиц (и правил оперирования ими), посредством которой формируется и существует понятийная система человека как обобщенное и опосредствованное отраже­ние реального мира. Способом формирования и формулирова­ния мысли как отражения предметных связей и отношений посредством языка служит речь. Подобные средства и способы (язык и речь) в их единстве обусловливают опосредствован­ный вербальный характер этой функции в связи с целью, реа­лизующей ее деятельности, и ее коммуникативность. Таким об­разом, мы можем определить эту высшую психическую интегра- тивную функцию как вербально-коммуникативную (ВКФ). Ут­верждение, что смысловое восприятие и смысловыражение представляют собой разнонаправленное выражение единой вербально-коммуникативной функции, согласуется с положением В. Пэнфильда о том, что, несмотря на определенную локали­зацию слуховой и речедвигательной функции соответственно в зоне Верннке и Брока, «ясно, что речевой механизм должен функционировать как целое и не может быть разделен на ог­раниченные функциональные единицы» [Пэнфильд, Роберте 1964, 206].