Психосоматическое симптоматическое поведение ребенка как выражение бессознательного конфликта идентичности матери и первичной группы

Динамика межличностных отношений матери и ребенка в рамках пер­вичной группы, ответственная за генез психосоматических заболеваний, глу­боко исследована Гизелой Аммон (1972) в основанном и руководимом ею пси­хоаналитическом детском саду Немецкого общества групповой психотерапии в Берлине. Ее наблюдения психосоматических заболеваний на ранних этапах у маленьких детей показывают психосоматику, так сказать, in statu nascendi, экспериментально верифицируя тезис о межличностном генезе психосомати­ческой симптоматики. Она смогла показать, что психосоматические заболева­ния всегда возникают у маленьких детей при нарушениях взаимоотношений матери и ребенка, когда вместо живого телесно-эмоционального контакта ма­тери и ребенка выступает эмоциональный уход матери или реактивный не­произвольный контроль всех жизненных проявлений ребенка.

Выяснилось, что в симптоматическом поведении ребенка всегда прояв­ляется бессознательный конфликт матери в ее отношениях с ребенком, самой собой и лицами близкого окружения, который вытесняется и матерью, и пер­вичной группой. Как чувствительный сейсмограф, поведение ребенка выво­дит на поверхность бессознательные конфликты матери и первичной группы. При этом оказалось, что психосоматическое расстройство ребенка, проявляю­щееся также в отчетливом нарушении контакта со сверстниками и сотрудни­ками детсада, претерпевало обратное развитие, когда в психотерапевтической родительской группе и индивидуальной психоаналитической терапии удава­лось получить осознание матерью собственных конфликтов и поддержать ее в их проработке. Мать была тогда в состоянии распознать и понять витальные потребности ребенка и, прежде всего, правильно соответствовать его притя­заниям на эмоционально теплое обращение.

Психосоматическое заболевание ребенка проявлялось всегда, когда ре­бенок использовался матерью как инструмент, своего рода оружие в борьбе со своими неразрешенными конфликтами идентичности. Но также и тогда, когда мать воспринимала притязания ребенка на эмоциональное внимание как уг­розу собственной личности и эмоционально уходила в себя. В обоих случаях искажалась психодинамика симбиоза. Ребенок должен был, так сказать, взять на себя функцию защиты матери и служить ей как вспомогательное Я, чтобы, например, поддержать ее в соперничестве с супругом или вообще заменить его. При этом собственная роль вспомогательного Я ребенка матерью выпол­нялась неудовлетворительно.

Психодинамическое исследование регулярно демонстрировало наличие у самой матери значимых бессознательных конфликтов с собственной интернализованной группой, которые она отреагировала в актуальной ситуации пер­вичной группы. На ребенке это отражалось в том, что мать могла восприни­мать только отдельные аспекты личности ребенка, лишь частично удовлетво­ряя его потребности. Она была уже не в состоянии воспринимать ребенка как целостную личность и уважать его собственные права. Об этом Гизела Аммон пишет: «В психосоматической реакции речь идет о сознательном или бессоз­нательном отвергании матерью целостности ребенка. Часто она в этом смыс­ле прямо имеет в виду его соматические характеристики, которые представля­ются ей несовершенными. В основе этого лежит то, что мать сама не обладает интегрированным соматическим Я или находится под влиянием окружающей семейной группы, которая не позволяет ей достаточного телесно-эмоционального контакта с ребенком… Психосоматический симптом у детей сигнализи­рует об этом обрыве коммуникации с матерью».

Тот факт, что в результате осознания матерью и окружающей группой ее бессознательных конфликтов, о которых дал знать ребенок своими симптома­ми, и их проработки удается устранить психосоматическую симптоматику у маленьких детей, с моей точки зрения, объясняется тем, что границы Я ма­ленького ребенка еще очень слабы, и стабильное отделение группы внешних объектов от группы их внутреннего представительства еще не состоялось. Иными словами, в этом периоде раннего развития мать и первичная группа функционируют как реальная граница Я ребенка. Когда они не способны при­нять неосознаваемые конфликты как собственные и проработать их, а вместо этого отреагируют их в своем отношении к ребенку, это означает прямое по­вреждение границ его Я. Таким образом, он непосредственно материализует в своем психосоматическом симптоматическом поведении бессознательный кон­фликт матери и группы.

Бруч и Тоурейн (1940) в своей работе о семьях детей с повышенным питанием описали типичную ситуацию психосоматически патогенной семей­ной группы. Гиперадаптация к требованиям социального окружения делает родителей неспособными предоставить ребенку защитные условия для его развития. Семья функционирует как псевдосообщество (Wynne, 1958), ком­муникация между родителями ограничивается лишь поверхностной заботой о здоровье ребенка, где глубокое соперничество проявляется в борьбе за то, кто является лучшей матерью. Ребенок фиксируется в симбиотической зависимо­сти, чтобы, так сказать, обеспечить для родителей сферу, в которой они, не опасаясь реального сопротивления, могли бы с помощью больного ребенка одновременно отреагировать свой неосознаваемый конфликт идентичности и защититься от него.

В то время как в психоаналитическом детсаду прямая работа с матерью и первичной группой, как правило, позволяет разрешить психосоматическую симптоматику ребенка, постоянная травматизация патогенной семейной группы ведет к интернализации этой ситуации в форме архаического, враждебного Сверх-Я и возникновению дефектной границы Я, ответственной за невозмож­ность ясного разделения собственного и объектного представительства. Роль такого враждебного Сверх-Я в возникновении и хронизации психосоматических заболеваний будет обсуждена в дальнейшем.

Связь психосоматических нарушений с межличностными отношениями – предыдущая | следующая – Действие интернализованной “злой” матери

Психосоматическая терапия. Оглавление