Гипертимно-истероидный тип отличается преобла­данием таких черт характера, как желание прихвастнуть, произвести впечатление, покрасоваться перед другими, пустить «пыль в глаза». Нередко обнаруживается склонность к мисти­фикациям, разыгрываемым с большой выдумкой, артистизмом и тонким чутьем слабостей вводимых в заблуждение людей. Если истероидный психопат в процессе таких мистификаций предпочитает выступать в роли «актера-солиста», то представи­теля гипертимно-истероидного типа чаще приходится видеть в роли «режиссера», заставляющего действовать других в соответ­ствии со своими «замыслами».

При столкновении с трудностями, при угрозе серьезных наказаний обнаруживается склонность к демонстративному поведению вплоть до изображения суицидных попыток.

Этот тип также чаще всего бывает следствием психопатиче­ского развития, когда гипертимный подросток воспитывается как «кумир семьи» в системе потворствующей гиперпротекции.

Максим П., 17 лет. Единственный сын в интеллигентной семье. С детства живого нрава, общителен, фантазер, любил быть в центре внимания, собирал вокруг себя детвору, рассказывая фантастические истории. Учился посредственно, несмотря на хорошие способности: разбрасывался, не готовил уроков, часто менял увлечения. Мать его баловала, по ее желанию начал заниматься в художественной школе, но ни способностей, ни усидчивости не обнаружил.

В 14 лет, ехав на велосипеде, попал под автомашину, получил тяжелые травмы рук и ног и повреждение поджелудочной железы. Долго болел, остался на второй год в 8-м классе. В тот же год началось бурное половое созревание. В школе стал вести себя вызывающе, запустил занятия, прогуливал уроки. Вечерами пропадал в барах и дискотеках. Мать покрывала его безделье, давала деньги, покупала модную дорогую одежду. Стал собирать коллекцию икон и старинных русских монет. Хвастался ими перед приятелями. Возможно, что занимался незаконной перепродажей магнитофонных записей. Отец, узнав о его поведении из школы, стал принимать «крутые меры»: не пускал его в дискотеку, запер в комнате, тогда тот выпрыгнул из окна 2-го этажа. На другой день, по его словам, отец «спрятал все трое импортных джинсов» и ему «не в чем было выйти», поэтому он на глазах родителей повесился. Успел потерять сознание, пока его вынимали из петли. Врачу скорой помощи заявил, что он не хочет жить, но при отправке в больницу потребовал от родителей, чтобы дали одеть джинсы.

В подростковую психиатрическую клинику поступил в состоянии эйфории (видимо, вследствие бывшей гипоксии). К модным джинсам была приколота огромная декоративная булавка. На шее висел брелок с надписью «Спаси и сохрани!». Быстро перезнакомился со всеми подростками. Стал рассказывать о себе истории — о том, как он якобы участвовал в движении хиппи, потом перешел к «панкам». Дня через два эйфория прошла, стал тяготиться больницей и режимом. Грозил, что если его немедленно не отпустят домой, то он тут же повесится.

Во время беседы легко вступил в контакт. С увличением и хвастовством стал рассказывать о том, как он был «хиппи», потом «панком», но теперь ему они «надоели» и он хочет примкнуть к неким «пацифистам», ничего по существу об этих людях рассказать не смог. Суицидную попытку описал как следствие страстного желания избавиться от «деспотизма отца», который требовал готовить уроки, а не гулять по вечерам допоздна. Умирать не собирался — был уверен, что спасут. Планы на будущее чрезмерно оптимистические — уверен, что легко поступит в институт, где большой конкурс, хотя посредственно учится.

Был выписан по просьбе родителей.

Диагноз. Острая аффективная демонстративная реакция на фоне акцентуации гипертимно-истероидного типа.

Лонгитудинальное наблюдение. После выписки часто прогуливал школу. Подбил соучеников на протестное прекращение занятий, когда, по его мнению, им мало заплатили на производственной практике. Затем вообще бросил учебу, вечерами где-то пропадал. Разыгрывал роль «пацифиста»: весь костюм разрисовал надписями на английском языке, джинсы изрезал в виде бахромы и в таком виде появлялся в общественных местах. Когда отец в присутствии его товарищей сорвал с него какой-то амулет, заявил, что он «жить не хочет», и нанес несколько поверхностных порезов на предплечье. После другой ссоры с отцом на несколько дней исчез из дома — жил у какого-то приятеля. Стал выпивать. Однажды явился домой полупьяным и заявил, что он принял много таблеток димедрола и скоро у него будут галлюцинации. Был снова доставлен в подростковую психиатрическую клинику. Здесь вел веселые беседы с подростками, рассказывал им фантастические истории, бравировал своими похождениями.

Во время беседы настроение приподнятое, держится бесцеремонно, склонен к хвастовству. Признался, что принял лишь несколько таблеток димедрола из любопытства, ждал, что будут галлюцинации — «чтобы было что рассказать ребятам».

Физическое развитие по возрасту. При неврологическом осмотре и на ЭЭГ — без отклонений.

При патохарактерологическом обследовании с помощью ПДО по шкале объективной оценки выявлена склонность к диссимуляции, диагностирован истероидиый тип, отмечена умеренная психологическая склонность к алкоголи­зации. Самооценка — неверная: по шкале субъективной оценки достоверно выступили только лабильные черты; отвергаются черты сенситивные и эпилептоидные.

Диагноз. Психопатия гипертимно-истероидного типа умеренной степени.

гипертимно-неустойчивый тип – предыдущая | следующая – гипертимно-эксплозивный тип

Подростковая психиатрия. Содержание.