Но мы должны сказать, что 300 лет социальной и культурной ди­скриминации и угнетения, очевидно, могут достаточно объяснить и бо­лее низкий КИ. Впрочем в дискуссии, которая бурно развивалась, и в ко­торой принял участие ряд мировых генетиков, обращалось внимание на тот факт, что хотя Дженсена и нельзя назвать расистом (в своей статье «Различие есть реальное» в “Psychology Today”, декабрь 1973, он совер­шенно определенно отвергает расизм, основанный на дискриминации расового происхождения, отрицает стремление лишать их социальных, гражданских или политических прав, права на образование или на труд на основе цвета кожи), он все же убежден, что между расами существуют генетически обусловленные различия в умственных способностях и в по­ведении. Важнейшим он считает аргумент так называемой геритабиль- ности, т. е. доли генетических факторов в вариабельности измеряемого признака в популяции. На основе этой концепции он утверждает, что ге­нетические влияния по крайней мере в два раза важнее, чем факторы сре­ды. Профессор Брунецки правильно обратил внимание на то, что геритабильность не является константой, и не существует в особенности геритабильности интеллекта как таковой, а существует геритабильность интеллекта определенной популяции.

Но мы должны обратить внимание на то, что интеллект не измеря­ется величиной КИ, что речь идет об очень проблемном понятии. Мож­но цитировать Мейли, который в полемике с Вагнером написал: «Я так­же как и господин Вагнер, долго верил тому, что по величине определен­ного интеллекта (КИ) можно судить о наследственных способностях, но практика и результаты многих исследований корригировали это мое мнение».

Можно было бы также указать и на опыт из израильских кибуцов, который также припомнил профессор Брунецки: еврейские дети родите­лей европейского происхождения, воспитанные в семье, достигали в среднем КИ = 105, в то время как дети ориентальных евреев таких же социальных слоев, воспитанные в семье, достигали примерно только КИ = 85. Но если детей из обеих групп воспитывали в кибуцах, то они имели не только одинаковый, но даже и более высокий средний показа­тель = 115! Поэтому известный генетик Добшански справедливо отме­чал, что различия – это не дефицит. И еще имеют значение также два других мнения: «Мало вероятно, чтобы две различные расы, живущие в различных условиях имели одинаковый средний КИ. Но это не означа­ет, что при этом они имели бы различную наследственную основу для интеллекта» (Штерн).

Мы полагаем, что все еще имеет значение «Манифест генетиков», принятый в Эдинбурге (1939): «Нельзя определять и сравнивать показа­тели индивидов, которые принципиально отличаются по своим приви­легиям, если не существуют также экономические и общественные усло­вия, которые обеспечивали бы всем людям приблизительно одинаковые возможности».

Тесты могут иметь значение в тех случаях, если мы будем их рас­сматривать в картине целой анализируемой личности или расценивать их как основание для изучения всей личности – что означает: если ре­зультат теста сравниваем и верифицируем и включаем в другие зависи­мости, которые покажут нам результаты испытаний в тесте в связи с це­лой личностью, изученной путем других тестов и сравненных с анамне­зом.

Совершенно недопустимо, чтобы врач, которому тесты импониру­ют своей объективностью, обнаруживаемой в вычислении результатов, полагал, что он может доверить проведение тестов медицинской сестре. Необходимо уяснить себе, что без глубокого знания всего развития пси­хической жизни человека и без обширного психологического опыта, осо­бенно без сравнения с результатами других тестов и анамнеза, сам тест имеет еще меньшую цену, чем суждение о здоровье человека на основа­нии только, например, группы крови или анализа крови! Многие врачи также полагают, что, освоив инструкцию к тесту, они получают право «снять интеллект». Если врач имеет полную психологическую квалифи­кацию, то против этого нечего возразить. Но в противоположном случае он должен предоставить психологическое обследование квалифициро­ванным специалистам – психологам, которые знают валидность теста, его границы, возможности и опасности.

От квоциента интеллекта необходимо отличать так называемый квоциент развития. С помощью последнего оцениваем общую зрелость развития по тем результатам, которые считают для того, или иного воз­раста основными и типичными. Например, пятимесячный ребенок до­стигает нормы своего коэффициента развития, если он может произво­дить следующие действия: дотрагиваться до предмета обеими руками, способен взять предложенный ему предмет, хотя еще неловко, греметь погремушкой, перевернуться со спины на живот, начинает различать цвета, издает звуки, сложенные из гласных, отвечает на улыбку улыбкой, плачем на выражение гнева и т. п.