Но справедливо ли обратное утверждение, что поиск всегда будет сохранен при неопределенном прогнозе? Мы полагаем, что нет. В условиях неопределенного прогноза тоже может произойти отказ от поиска, хотя его поведенческое проявление будет иным, чем в условиях определенного прогноза. 100%-ный отрицательный прогноз, скорее всего, приводит к развитию депрессии, по крайней мере, в конечном итоге. Поскольку обученная беспомощность всегда вырабатывается в условиях определенного отрицательного прогноза, Селигман закономерно предположил, что это модель депрессии. Обнаружив определенное сходство между обученной беспомощностью и описываемым нами отказом от поиска, Селигман предположил, что отказ от поиска также соответствует депрессии, и только депрессии. Он решительно выступил против развиваемых нами представлений, что отказ от поиска может быть адекватной моделью и непродуктивного тревожного напряжения, похожего на невротическую тревогу. С нашей точки зрения, эти разногласия между нами и Селигманом являются результатом недоразумения. Обученная беспомощность – это действительно отказ от поиска, но не всякий отказ от поиска соответствует обученной беспомощности. Последняя – только частный случай отказа, который может формироваться в других условиях и проявляться совершенно иначе. При той форме пассивно-оборонительной реакции, которую мы условно назвали «ожидание катастрофы», вегетативные показатели и мышечный тонус животного свидетельствуют о состоянии эмоционального напряжения, но никаких попыток изменить ситуацию не предпринимается, поэтому такое поведение можно характеризовать как отказ. Вероятно, это отказ от поиска при неопределенном прогнозе исхода ситуации, когда у животного может сохраняться надежда на ее спонтанное изменение к лучшему или когда прогнозируется наказание, однако не ясно, каким оно будет и когда именно последует. Такой отказ от поиска в условиях неопределенности аналогичен по характеру переживаний не депрессии, а тревоге. Кстати, это состояние может быть зарегистрировано и как определенная стадия в процессе выработки обученной беспомощности. Не случайно Селигман неоднократно обнаруживал у подопытных животных признаки активации симпатической нервной системы, а у испытуемых – чувство тревоги. Селигман не отрицает, что у животного при этом сохраняется потребность в изменении неприемлемой ситуации, хотя и не предпринимаются попытки ее изменить. Но если такая потребность существует, она не может не вызвать эмоционального напряжения вместе с соответствующей вегетативной активацией. Состояние пассивного «ожидания катастрофы» так же снижает устойчивость организма к вредным воздействиям, как и любая другая форма отказа от поиска (например, капитуляция и депрессия).
Если состояние отказа не всегда и не обязательно обусловлено 100%-ным отрицательным прогнозом, то, что же его вызывает? Некоторые предпосылки к развитию этого состояния мы уже вскрыли. К ним относится, например, предшествующая детренированность поисковой активности либо в силу несформировавшейся потребности в поиске, либо в силу обстоятельств, благоприятствующих успеху безо всякого включения механизмов поиска. В этом последнем случае положительный прогноз неадекватно распространяется с легкой ситуации на любую другую и оказывает деморализующее действие на субъекта.
Возможно, именно таков механизм неожиданного отставания в высших учебных заведениях некоторых студентов, которые в школе были на достаточно хорошем счету. Привычка к относительно легкому и обязательному успеху, ощущение неизменной поддержки и поощрения со стороны учителей снижает уровень поисковой активности и может сделать первокурсника беззащитным перед внезапно возросшими требованиями и изменившимся отношением.
Но поисковая активность является столь существенным компонентом поведения, а отказ от поиска имеет слишком серьезные последствия для организма, чтобы его можно было объяснить с привлечением только психологических конструкций. Для таких глобальных форм поведения и фундаментальных состояний, как поиск и отказ от поиска, необходимы биологические предпосылки. О биологических предпосылках поискового поведения мы уже говорили.
Биологические же предпосылки пассивно-оборонительного поведения коренятся в том опыте, который каждое млекопитающее, в том числе и человек, приобретает на самых ранних этапах своего индивидуального развития – онтогенеза. Дело в том, что на этих ранних этапах, вскоре после рождения, физиологические механизмы, обеспечивающие поисковое поведение, в том числе симпатическая система и система мозговых катехоламинов, еще окончательно не сформированы. Они находятся в процессе формирования. В этот и только в этот период само состояние отказа от поиска имеет приспособительное значение как единственно возможная реакция на угрожающую стрессовую ситуацию, для активного противоборства с которой организм еще не готов. Для такого противоборства отсутствуют, в частности, энергетические предпосылки, центральная нервная система еще недостаточно созрела для этой сложной формы поведения. Следовательно, пассивно-оборонительная реакция на ранних этапах онтогенеза составляет важный компонент нормального, адаптивного поведения и каждый организм приобретает опыт пассивного реагирования на стресс, опыт, который в дальнейшем обычно преодолевается. Во взрослом состоянии, когда физиологические механизмы поиска сформированы и симпатическая нервная система играет ведущую роль в адаптации, отказ от поиска становится регрессивной формой поведения, это фактически неадекватный возврат на более ранние этапы развития. Но, поскольку опыт такого поведения был, принципиальный возврат к нему возможен.
На ранних этапах онтогенеза, когда пассивно-оборонительное поведение, замирание являются единственным шансом на спасение, для млекопитающих особую роль играет постоянный эмоциональный контакт с матерью. С одной стороны, в процессе этого контакта возникает самый первый и к тому же позитивный опыт социальных отношений. С другой стороны, постоянное общение с матерью обеспечивает детенышу чувство уверенности, надежной защищенности от опасного мира, с угрозами которого он еще не может справиться сам. Чувствуя постоянную опору в матери, детеныш может шаг за шагом преодолевать свой страх перед постоянно меняющимися событиями и подавляющим обилием новых впечатлений. Рядом с матерью и под ее неизменным бережным присмотром он может начать первые попытки активного взаимодействия с миром, и благодаря поддержке матери эти попытки могут кончиться успешно, что необходимо для постепенной смены пассивно-оборонительного поведения на активно-оборонительное по мере созревания физиологических возможностей для этого.

роль пережитого опыта в формировании поисковой активности – предыдущая | следующая – конструктивная агрессивность

Поисковая активность и адаптация. Содержание.