Идея «внутреннего программирования» А. А. Леонтьева, опередившая современные концепции западных ученых о семантической природе глубинной организации высказывания, является современным преломлением и развитием предложен­ного Л. С. Выготским понимания внутренней речи. Однако кон­цепция речемышления Л. С. Выготского далеко не исчерпыва­ется анализом внутренней речи. Л. С. Выготский дал целост­ную картину развития речемыслительного процесса от мотива к мысли.

Ниже мы хотели бы показать, как это представление (табл. 2) раскрывается в свете современных исследований ре­чи, и прежде всего патологии речи и детской речи, где струк­тура порождения речи предстает расчлененной.

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретного материа­ла, необходимо хотя бы кратко остановиться на правомерности использования данных нейропсихологпческих исследований с целью выяснения механизмов речи в норме (этот вопрос более подробно обсуждается в [Лурия 1975,]). В основе такого исполь­зования лежит разработанное в современной нейропсихологии, прежде всего А. Р. Лурия, представление о том, что: 1) речь есть сложная функциональная система, которая состоит из ря­да звеньев, имеющих различную локализацию; 2) при разных формах афазии нарушаются различные звенья системы; 3) на­рушение каждого звена приводит к расстройству и перестройке всей функциональной системы в целом, но каждый раз это из­менение специфично: оно зависит от того, какую «собственную функцию» выполнял пострадавший участок мозга, какие вто­ричные системные нарушения вызвал первичный дефект, какие функциональные компенсаторные перестройки возникли; 4) только с помощью системного качественного анализа мож­но вычленить первичный дефект; 5) набор выявленных первич­ных дефектов соответствует набору компонентов речевой систе­мы в норме [Лурия 1962, 1969].

Использование методов нейропсихологического анализа по­зволило выделить в работе мозга три функциональных блока: один из них обеспечивает бодрствование коры (стволовые отде­лы мозга, аппараты медиальной коры или лимбической обла­сти), другой обеспечивает получение, переработку и хранение информации (вторичные отделы левой височной и теменно-затылочной области), третий — программирование, регуляцию и контроль протекающей деятельности (лобные отделы мозга) [Лурия 1973, 1975,].

Специфические нарушения речемышления возникают при поражении второго и третьего блоков мозга, и мы начнем их рассмотрение с последнего блока.

А. Р. Лурия выделяет четыре основных синдрома при пора- женин третьего (лобного) блока мозга. Первый из них — «лобный синдром», возникающий при массивном поражении перед­них отделов лобных долей, особенно левой лобной доли. Для этого синдрома характерны первичные нарушения мотивации и мышления, которые отражаются как в речи, так и во всем поведе­нии больного и ведут к распаду целенаправленной деятельно­сти, аспонтанности и /или нарушению избирательности [Лурия 1962, 1969, 19752]. Тот факт, что в клинике локальных пораже­ний мозга нарушения общей стратегии мышления и мотивации, как правило, взаимообусловлены, говорит о том, что у взрос­лых эти два момента психической деятельности тесно связаны. Однако их конкретный микрогенетический анализ затруднен. По мнению А. Р. Лурия, «мысль — психологически, пожалуй, наиболее трудно доступное для вербализации психологическое явление, которое остается до сих пор наименее изученным в психологической науке» [Лурия 1979, 171].

Несмотря на указанную сложность анализа, исследования последних десятилетий подтверждают правомерность представлений Выготского о мотиве как о «действенной, аффективно- волевой подоплеке» речемыслительного процесса. Мотив при­водит в движение и управляет течением мысли. «Всякая мысль, — пишет Выготский, — стремится соединить что-то с чем- то, имеет движение, течение, развертывание… одним словом, выполняет какую-то функцию, работу, решает какую-то зада­чу» [1956, 376]. Содержанием этапов мотива и мысли явля­ется процесс целеполагания и конкретизации цели речевого дей­ствия, в иных терминах — создание образа результата (Дж. Миллер и др.), построение «требуемого значения» (Soll- wert) (Н. А. Бернштейн). Как указывает А. Н. Леонтьев, «от мотива деятельности зависит только зона объективно адекват­ных целей. Субъективно же выделение цели, т. е. осознание ближайшего результата… представляет особый… процесс» [1974, 14].

Нахождение и осознание цели — определенной мысли — есть, по Выготскому, начальный, а не конечный момент становления мысли, речемышления. Наиболее подробно он рассматри­вается А. А. Леонтьевым [1974₂, 26—33] и И. А. Зимней [1978, 65—82]. И. А. Зимняя, в частности, выделяет в первом этапе речепроизводства собственно мотив и коммуникативное намере­ние, отражающее соответственно содержание и модальностную характеристику (утверждение, вопрос, побуждение) речевого действия.

Речевой акт – предыдущая | следующая – Динамическая афазия

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при личных проблемах