Именно в этом смысле понятие передачи мысли вызывает тревогу психоаналитика. Оно отсылает к доязыковому способу коммуникации, когда индивиды еще не отделяли себя друг от друга, а состояли в слитном архаическом отношении, подвластность которого психоанализу ничем не гарантирована. Этот риск усилива­ется тем, что, вызывая регрессию, психоанализ спо­собствует установлению такого отношения: «Итак, то, что устанавливается в ходе психоаналитического лече­ния и произвольно или непроизвольно усиливается сло­вом или молчанием психоаналитика,— это непосредст­венное отношение архаического, инфантильного, эро­тического тина, направленное на отрицание всякой обо­собленности… Это непосредственный трансфер, прин­цип которого состоит в том, чтобы никогда не отделять­ся друг от друга, оставаясь всегда соединенными друг с другом, образуя единое существо, или, вернее, нахо­дясь друг в друге» (Roustang, 1978, с. 187).

Архаическое отношение, непосредственный тран­сфер, коммуникация без языка. Нетрудно заметить родство этих терминов с теми, которые употребляем мы. Рустан не говорит ни о гипнозе, ни об аффекте. Его не заботят энергетические, психобиологические ас­пекты отношения. Но его статья важна как свидетель­ство того, что в среде психоаналитиков кое-кто начинает осознавать расплывчатость границ между внушением и анализом трансфера и наличие в самом трансферентном опыте некоего остаточного элемента, не поддающе­гося анализу, так как этот элемент несводим к речевому опыту.

С нашей точки зрения, нет нужды ссылаться на телепатию, чтобы постулировать существование доязыковой коммуникации. Но рассмотренная статья придаст бодрости нескольким «enfants terribles» в среде психо­аналитиков, которые упорно продолжают развивать интуитивные предположения Фрейда и Элен Дойч в области телепатии. Позиция психоаналитиков в этом вопросе неоднозначна и свидетельствует даже о неко­торой растерянности. Исследования этого рода вели главным образом представители венгерской школы: Ференчи, Холлос (возглавивший после смерти Ференчи Венгерское общество психоаналитиков), Фодор, Ро-хейм, Балинт. В настоящее время к числу наиболее известных исследователей, изучающих эту проблему, относятся Ян Эренвальд (Нью-Йорк), Жюль Эйзенбуд (Денвер), Эмилио Сервадио (Рим).

Эти психоаналитики далеки от мысли, что телепа­тические явления представляют собой препятствие для психоаналитического процесса и видят в них возможное вспомогательное средство. Так, например, Балинт (1955) утверждает, что в своей практике он неодно кратно сталкивался со случаями, которые не удавалось объяснить как неявную передачу информации с по­мощью знаков или слов. Он отмечает также, что телепатические коммуникации происходят всегда в таких ситуациях, когда пациент находится под воздействием сильного положительного трансфера, на который психо­терапевт не может ответить ввиду того, что он отвлечен какими-либо посторонними заботами. Иначе говоря, пациент прибегал к этому средству ради привлечения внимания психоаналитика. «Пациент,— пишет другой венгерский психоаналитик, Фанни Ханн-Кенде (1933),— использует этот механизм, чтобы снова ов­ладеть либидо, которого он лишился». Балинт ставит следующий вопрос, на который сам не дает ответа: не лучше ли в некотором роде перестраховать па­циента, допуская своевременно интерпретации, исклю­чающие необходимость для него прибегать к телепатии? Или же: «Не будет ли предпочтительнее с технической точки зрения и с целью достижения более существенных и стойких результатов дать возможность пациенту перенести напряженную ситуацию и тем самым научить его ей противостоять?»

В сознании широкой публики гипноз всегда связан с паранормальными феноменами. Дингуолл (1967) посвятил четыре тома изучению опубликованных в XIX  случаев, когда гипнотическое явление выступало в связи с паранормальным. Такое представление существует и по сей день, и именно этим объясняется в значительной степени пренебрежительное отношение к гипнозу, кото­рое всегда наблюдалось со стороны ученых. Аналогич­ным образом ввиду невозможности доказать факт на­личия экстраретинального видения (чтения без помощи глаз) Французская Академия медицинских наук вынес­ла в 1840 г. окончательное заключение о том, что животного магнетизма не существует (Cheitok, 1964).

Вот почему исследователи, интересующиеся гипно­тическими феноменами, всегда старались избавить гипноз от этого неприятного соседства. Если сегодня в беседе с психологом-экспериментатором, изучающим гипноз, вы заговорите о парапсихологии, то он, в зависимости от своего темперамента, или пожмет плечами, или разразится гневом.

Речь– предыдущая  |  следующая – Телепатия

Л. Шерток. Непознанное в психике человека. Содержание