Нервная анорексия и булимия (продолжение)

Ступень 5: расширение системы целей

Какая цель у пациента и его семьи на ближайшие 3—5 лет (дней, недель, месяцев)? Что бы он стал делать в отношении здоровья, профессии, семьи и общества, если бы у него не стало больше проблем?

На этой стадии пациентка выразила желание стать после выпускных экзаме­нов международной корреспонденткой, чтобы познакомиться с представителями различных культур. Выяснилось также, что у нее был страх стать взрослой не по­тому, что она не хотела реализовать свою половую роль, а потому, что она опаса­лась в партнерских отношениях и будущей семье столкнуться с теми задачами, для решения которых она еще не ощущала себя достаточно взрослой. При этом подразумевалась целая сумма «мелочей» вроде аккуратности и обращения с день­гами (бережливость). Кроме того, хотя у нее и было желание общения, она еще не научилась устанавливать и поддерживать отношения. Обсуждался вопрос, как она может найти «нужного» партнера в «нужный» момент.

После того, как через 28 сеансов пациентка избавилась от болезни и сдала абитуру, она окончила различные заграничные учебные заведения. Она достигла своей профессиональной цели. Когда ее брат увидел, что его сестра прошла такой путь позитивных преобразований, он сам обратился с просьбой о психотерапии по поводу своих аллергических расстройств. Пациентка так описала результат лече­ния:

На первый вопрос — что изменилось для меня и моей семьи — можно ответить очень обнадеживающе. Атмосфера в семье заметно разрядилась, стала дружелюбнее, искреннее, конфликты между моими родителями в большей степени разрешились. Мой отец и моя мать даже планируют сейчас большие совместные поездки.

Кроме того, коренным образом изменилось мое отношение к ним. Я встречаю их с мень­шим упрямством и доверяю им намного больше. То, что я раньше испытывала как агрес­сию, страх, меланхолию, жалость или ненависть к себе, и прочие негативные чувства, мед­ленно, но верно превращается в любовь, доверие, защищенность, благодарность. Возмож­но, не все, но мне сейчас легче выразить словами эти неприятные ощущения, вместо того, чтобы направить их на самоуничтожение. Я приобрела также опыт вообще держаться на расстоянии от тех вещей, которые неприятны или которые меня лично не касаются,— я думаю, это как минимум. Я также не стремлюсь, как прежде, подражать моему брату, на­против, стараюсь относиться к нему критично, что ничуть не изменяет наши с ним отлич­ные отношения. В остальном у меня много меняющихся, нестойких, почти поверхност­ных, а также некоторое число лучших, глубоких контактов (среди них даже два очень важных), которые я установила еще в ходе лечения. Отчасти, я стараюсь при этом немно­го помочь другим, делясь своим опытом, или вообще оптимизировать общение в моей про­фессиональной деятельности. Поскольку я на себе испытала, как ощутимо может улучшить­ся качество жизни, если не подходить ко всему очень оптимистично и в то же время с доста­точной степенью реальности, как тяжело учиться на своих ошибках, я бы была рада по­мочь другим в достижении этого ощущения счастья. Точно так же я безумно рада, что сно­ва могу ходить в церковь, не предаваясь там каждый раз рыданиям от сильнейшего чув­ства вины, как это было некоторое время назад. Я действительно еле-еле могла это перено­сить, по крайней мере, после этого я всегда была подавлена. Терапия также повлияла на мой эндокринный фон, так что я теперь не настолько зажата, как это было раньше, и у меня лишь очень редко синеют руки. Прежде всего, я теперь могу лучше концентрироваться и не отказываюсь от своих мыслей. Я даже привыкла немного к ответственности.

Второй вопрос состоит в том, какие симптомы побудили моих родителей — ведь я сама никогда не собиралась и не видела в этом необходимости — проконсультироваться у психотерапевта. Я думаю, что эти симптомы уже можно отнести к легкой степени анорек- сии: явления фанатичного отказа от еды или психопатическое пищевое поведение, за­держки менструаций, постоянно синие мерзнущие руки, появляющаяся временами «апа­тия» , неуспех в школе, депрессивные или язвительные высказывания (почти постоянно), бессмысленные попытки задержать свое физическое развитие. Я и теперь, похожа на любую девочку, страдающую этим заболеванием, или мальчика, думающего аналогично. Нормально ли все это? Само собой разумеется, что в результате того, что я отказалась от моих прошлых саморазрушительных и, с точки зрения позитивного толкования бессмыс­ленных возможностей ухода от проблем и их переработки, я реагирую теперь совершенно иначе… Так, например, — поскольку я теперь обычно стараюсь постичь психосоциальные причины — теперь я могу лучше понимать других людей или выражаю свой протест слова­ми. Еще очень часто я демонстрирую (причем непроизвольно) свою беспомощность слеза­ми или скрываю свои комплексы, погружаясь в молчание или холодность.

Так как я придерживаюсь мнения, что каждый должен иметь право умалчивать о том, о чем он считает нужным молчать или не хочет рассказывать, я применяю это правило к моей семье и любопытным. Разумеется, есть у меня и негативные качества: я очень необя­зательна, несамостоятельна, непунктуальна, забывчива, достаточно невнимательна, нецелеустремленна, подвержена колебаниям настроения, искренна, но в то же время закрыта (что, по-моему, не приносит ущерба), легко увлекающаяся и восторгающаяся (точно так же быстро все меняется, как «флажок на ветру»), внешне недоверчива и на многих произ­вожу впечатление, поскольку часто стремлюсь сделать что-нибудь необычное, заносчивой, высокомерной. Но тем не менее, у меня такое впечатление, что я больше и больше соответ­ствую волевой модели, доверяю моим способностям, стала реалистичнее смотреть на них, растет мое честолюбие! С другой стороны, я стала несколько безвольнее в отношении того, что касается моей внешности, и это создает мне большие проблемы. У меня нет естествен­ного ощущения в этой области или, по крайней мере, оно не стойко. Это так же, как я беру много денег и думаю, что позднее верну своим родителям вдвое больше, свои желания, я откладываю на будущее.

Нет, параллельно с этой терапией, я не думала о дальнейшем лечении. Я только про­шла обследование кровообращения у невропатолога и принимала участие в недельных Exercicien Св. Георгия, что принесло мне много разочарований и шокирующих открытий в себе. Я длительное время не знала, что мне думать.

Чувство справедливости – предыдущая | следующая – Психическое состояние больного

Психосоматика и позитивная психотерапия