.jpg)
.jpg)
.jpg)
По мнению американского подросткового психиатра М. Т. Haslam (1975), важнейшим неблагоприятным фактором является распад традиционной большой американской семьи с дедушками, бабушками, близкими родственниками, высокий процент разводов в США (до 80 % браков в Лос-Анджелесе) и постоянная миграция населения по стране — его значительная часть в поисках лучшей работы ежегодно переезжает с места на место [Packard V., 1974].
Неслучайно подростковая психиатрия стала раньше обособляться в развитых капиталистических странах и прежде всего в США, где пороки капиталистической системы достигли апогея. Именно в США в конце 50-х годов текущего столетия в городах стали свирепствовать подростковые банды, отличавшиеся необычной жестокостью, именно из этой страны в начале 60-х годов стала распространяться «эпидемия» подростковых наркоманий, именно там в конце 60-х годов побеги из дома и бродяжничество подростков стали социальным бедствием.
В СССР и других социалистических странах, несмотря на акселерацию развития подростков и связанные с нею определенные трудности, новые поколения вовсе не стали причиной чрезвычайной социальной проблемы, как в западных странах. Несомненно, что условия социалистического общества, благоприятствующие становлению и развитию личности (отсутствие безработицы, бесплатное образование, широкие возможности в отношении выбора профессии, большие средства, отпускаемые государством на оздоровительные мероприятия, спорт и т. п.), в значительной мере нивелируют или по крайней мере смягчают трудности, характерные для подросткового возраста. Однако и акселерация, и стремительные сдвиги в развитии общества, связанные с научно-технической революцией, «информационным взрывом», ростом коммуникаций не могли не сказаться на подрастающем поколении. Это побудило к развитию подростковой психиатрии в нашей стране и в других социалистцческих странах.
В американской психиатрической литературе одно время остро дискутировался вопрос, нужен ли вообще специальный подростковый психиатр. Против этого выступили многие детские психиатры, считавшие, что подростковый период является продолжением детства, и смотревшие на подростковую психиатрию как на часть детской. Однако на практике детские психиатры при таком подходе к подросткам столкнулись с большими затруднениями. Психиатры, обслуживавшие взрослых, также испытывали трудности с подростками, но именно они, как правило, склонялись к тому, чтобы старшие подростки перешли в руки специалиста, подготовленного работать с ними. Практика последующих лет показала, что психиатр, который лечит подростков, должен получить специальную подготовку для работы с этим контингентом, независимо от того, был ли он ранее детским психиатром или работал со взрослыми больными. Дискуссия исчерпала себя. В нашей стране вопрос о необходимости постепенного создания подростковой психиатрической службы сразу был решен положительно [Чуркин А. А., 1978].
Работа подросткового психиатра требует от него не только знаний о подростковом периоде жизни, об интересах и личностных ценностях подрастающего поколения. Нужен определенный опыт общения с подростками. Поэтому желательна стажировка в работе с трудными подростками за пределами психиатрической службы (специальные интернаты и т. п.).
Но одного непосредственного опыта работы с подростками также недостаточно. Практика показывает, что далеко не все психиатры, детские или лечившие взрослых, могут успешно работать с подростками. Некоторые сами осознают это и уклоняются от контакта с ними.
По мнению W. Schonfeld (1968), подростковый психиатр должен быть «настроен на юношескую волну» — обладать определенной симпатией к подросткам, искренним интересом к их жизни, мечтам и тревогам. Он приводит мнение канадского подросткового психиатра В. Slaff о качествах, необходимых для подросткового психиатра. Во-первых, это — способность быть привлекательным для подростка, уметь расположить его к себе, вовлечь в лечение, относясь при этом к подростку как к самостоятельной личности. Во-вторых, это — обладание большой гибкостью в контакте с подростком, умение быстро переходить от свободного общения к директивному руководству, от совета к наставлению, от терпеливого выслушивания к активным действиям и обратно. В-третьих, это — умение сопереживать, не держаться с подростком всегда как формально-нейтральное лицо, но сохранять дистанцию, не допуская фамильярности и амикошонства. Наконец, в-четвертых, подростковый психиатр должен быть готов к тому, что протест в отношении родителей, воспитателей, старших легко может распространиться и на него. Подросток может сознательно или неосознанно провоцировать врача на меры, которые он сам мог бы рассматривать как наказание, притом несправедливое (это делается, чтобы «убедиться», что врач «заодно» с родителями, или по другим подобным мотивам). Подростковый психиатр в этом отношении должен быть очень осмотрителен.
И, наоборот, сопереживание и участие могут привести к тому, что подросток, особенно оказавшийся в семье в ситуации эмоционального отвержения, начинает воспринимать врача как «заменителя» родителей в эмоциональном отношении. Здесь также надо соблюдать разумные границы и проявлять гибкость: не отталкивая подростка и не охлаждая его вспыхнувшей симпатии, необходимо постепенно и тактично переключать его на привязанность к близким, научить видеть в них не только отрицательные, но и положительные черты.
Чрезвычайно важной и трудной задачей является подготовка обслуживающего персонала подростковых отделений. Для работы с подростками нужны взрослые, которые могли бы служить для них моделью поведения. Уже только поэтому нежелательно помещение подростка в психиатрические отделения для взрослых, где он всегда будет окружен достаточным числом отрицательных моделей поведения у старших. Роль персонала на подростковом отделении гораздо важнее как модель, чем как сдерживающая сила. Поэтому персонал для работы с подростками должен подбираться особенно тщательно.
подростковая психиатрия – предыдущая | следующая – книги
А.Е. Личко “Подростковая психиатрия”. Содержание