Психологическая сторона показанности операции. О ней уже упоми­налось в вышеприведенном случае с отрицательными данными при ап­пендэктомии, описанном Нагелем. Лица без соматических данных, осо­бенно истеричные и гипохондрические особы, настойчиво требуют от хирурга произвести им операцию, часто и повторную. Если хирург удо­влетворит их требование, сделает операцию и сообщит, что данные бы­ли негативными, как правило, это не будет иметь психотерапевтическо­го действия: больной начнет искать других хирургов, так как считает, что первый хирург просмотрел что-то важное. Реже такая операция име­ет положительный результат и избавляет больного от невротических пе­реживаний. В таком случае говорят о плацебо-операции.

Девятнадцатилетний больной имел незначительный кожной дефект на носу – след перенесенного в детстве абсцесса. В связи с этим он испы­тывал сильное чувство собственной неполноценности, постоянно на­блюдал за собой и не мог сосредоточиться на учебе. Хирурги отказыва­лись произвести ему пластическую операцию, а психиатры безуспешно лечили больного фармакологическими средствами и психотерапией. Спустя некоторое время больному удалось убедить хирургов сделать ему операцию. Теперь вместо умеренно багрового и несколько уплотненого участка кожи он имел на носу небольшой, но более бледный рубец. Однако больной был доволен результатом операции и его психическое состояние улучшилось. Объективно же имела место замена одного типа незначительного дефекта другим.

Подготовка к операции.

1. Установление контакта с больным имеет формальную сторону, т. е. проявление заинтересованности и приветливости. Но в отношении со­держания важно установить, что означает для жизни и будущего больно­го болезнь и операция, важно выслушать его опасения и желания.

2. Рассеивание опасений больного перед наркозом. Некоторые боль­ные боятся бессознательного состояния и беспомощности при нем, ис­пытывают страх, что не проснутся, что откроют свои тайны или будут «говорить бесмыслицы», покажутся смешными. Такие настроения ино­гда усиливают другие больные, расказывая о своих впечатлениях, кото­рые они пережили. Некоторые больные неоправдано говорят о том, что на них «наркоз не подействовал», что они были оперированы «при пол­ном сознании». Иногда по неосведомленности они принимают локаль­ную или люмбальную анестезию за общий наркоз. Мы уже упоминали об опасениях тех лиц, которые в состянии наркоза пережили чувство «падения в пропасть».

В стадии возбуждения наркоза больные отличаются повышенной восприимчивостью к выражениям персонала, которые им западают в па­мять, но иногда воспринимаются ими иллюзорно и вспоминаются иска­женно после пробуждения, так что может развиться психическая ятроге- ния, в которой персонал не будет виноват. Поэтому необходимо свести до минимума словесный контакт между медицинским персоналом в на­чальной стадии наркоза и в течение операции. При пробуждении боль­ные отличаются повышенной чувствительностью к сенсорным раздражителям, таким, как шум, резкое освещение, обонятельные раздражите­ли, которые могут вызывать тошноту и рвоту. Необходимо считаться с этим при подготовке среды, где будет находится больной при пробу­ждении после наркоза.

Значение выяснения и понимания состояния индивидуальности больного перед операцией демонстрирует следующий пример;

Больной врач был подготовлен к небольшому оперативному вмеша­тельству с помощью литической смеси дольсина, фенеграна и хлорпро- мазина, которая действует седативно и анальгетически; при этом не об­ратили внимания на то, что больной страдает артериальной гипотонией и привезли в зал не на каталке, а в кресле. В связи с тем, что больной сам заметил начало коллаптоидного состояния, он стал склонять говову как можно ниже к коленям. Последовал диалог с медицинской сестрой сле­дующего содержания. Сестра: «Что с вами?» Больной: «Мне дурно». Сестра: «Вы, наверное, слишком чувствительны».

Операция является источником напряжения для больных по не­скольким соображениям. Во-первых, она связана с ожиданием ее результата; иногда больных травмируют откладыванием и изменением срока операции. Во-вторых, чувство пассивной беспомощности усиливается тем, что больной находится как бы «на конвейере»; однако имеются и та­кие больные, которых шум около них и быстрые перемены успокаивают. И хотя после операции больные в большинстве случаев не знают об ее последствиях, они испытывают чувство облегчения, что «это уже в прошлом», что они «вновь вернулись к жизни», «избежали смертельной опасности». Это может иметь благоприятное влияние на действие хи­рургического плацебо, как об этом уже упоминалось, и особенно у больных с иноперабельными опухолями. Однако в большинстве случаев чувство облегчения таких больных бывает кратковременным и оно сменяет­ся усилением симптомов, являющихся результатом как самой болезни, так и послеоперационного ослабления организма. Если болезнь развивается дальше в худшую сторону, больные неоправданно приписывают это операции: «Во всем виновата операция», «не надо было соглашаться на операцию».

Послеоперационное течение затрудняют следующие обстоятель­ства:

а) плохой контакт больного с персоналом;

б) неспособность больного выразить словами свое состояние;

в) неблагоприятные жизненные и семейные ситуации, которые мо­гут осложнять результаты операции;

г) плохая приспособливаемость больного, его эмоциональная незре­лость. слабый или неуравновешенный тип нервной системы, невротиче­ские черты характера. Например, у лабильных лиц чаще развивается дампинг-синдром после операции по поводу язвенной болезни.

хирургия – предыдущая | следующая – травмы