/     /  
Психолингвистические проблемы речевого мышления (продолжение)

Психолингвистические проблемы речевого мышления (продолжение)

Таким образом, предлагается по-новому (сравнительно с традиционным подходом) рассматривать проблему экономии языковых средств в РА, иначе, чем это было раньше, решать вопрос о причинах возникновения эллипсов и всякого рода иных деформаций в ВК. Хотя выше мы уже показали НВК в составе РА, чтобы от­ветить на принципиальный вопрос о причастности объектов паралингвистики к целям лингвистических исследований, логично начинать рассмотрение НВК с того момента, когда начинается процесс порождения высказывания. В ряде уже указанных выше наших работ мы достаточно подробно освещали проблему внутреннего программирования будущего высказывания. Назовем еще одну нашу работу, спе­циально посвященную обзору исследований по вопросу «глубинных структур» [Горелов 1977], чтобы в дальнейшем не по­вторять уже высказанное. Напомним в самых общих чертах положение советской пси­холингвистики, восходящее к тезису Л. С. Выготского о том, что выражение мысли есть процесс перехода «от мысли к сло­ву», т. е. текст высказывания есть результат вербализации некоторого содержания, сформированного в коде, отличном от языкового (звукового и национально-языкового), либо еще до начала высказывания, либо — в некоторых частях — по ходу вербализации. Эта проблема хорошо известна по работам Н. И. Жинкина (он экспериментально показал, что содержание будущего высказывания конструируется в УПК — в универсально-предметном коде), А. А. Леонтьева, Т. В. Ахутиной, И. А. Зимней и многих других советских и зарубежных иссле­дователей внутренней речи. Невозможно свести УПК, т. е. код, в котором осуществляет­ся наше мышление, к нейроследам в памяти представлений, своеобразным эквивалентам отраженных в сознании и подсоз­нании элементов объективной реальности, которые были пред­ставлены в ощущениях и восприятиях. В знаке языка, который в своем большинстве является сугубо условным (хотя можно допустить, что в доисторическом языке господствовали звуко­подражания и жестово-звуковые имитации), «отражено» так­же и межзнаковое отношение, и понятийные уровни разной сте­пени абстракции. Такого рода знаки не могут иметь аналогов в предметном эквиваленте нейрофизиологического кода. Очевид­но, эквиваленты представлений, соответствующие референтам класса вещей, качеству и наглядно представляемым действиям, являются фундаментальными и одновременно элементарными единицами УПК. На более высоком уровне этого кода, организованного иерархически, располагаются «следы-схемы», объеди­няющие элементарные эквиваленты представлений в родовые (а еще раньше — в видовые) образования, которым соответст­вуют языковые и видовые обозначения. Бесчисленные и разно­образные связи между кодовыми единицами и уровнями обра­зуют системы семантических полей, парадигматических и син­тагматических группировок. Отсутствие надежных (не только в деталях, но и в ряде принципиальных, сущностных характеристик) нейрофизиологических данных не позволяет пока уверенно судить о механизмах «кодовых переходов», о которых писал Н. И. Жинкин [1964] и которые необходимо иметь в виду, когда предпринимается по­пытка описать вербальное и невербальное на стадии, предшест­вующей РА, т. е. на стадии формирования «глубинных струк­тур». То обстоятельство, что одно и то же содержание может быть выражено разными синтаксическими структурами «на поверхности», причем структурами любого языка, свидетельствует о том, что смысл будущего высказывания на уровне «глубинных структур» имеет свои собственные и единицы, и правила син- таксирования. В одном из опытов мы показывали, как носители разных (неродственных языков) ставились экспериментатором в усло­вия необходимости передачи одной и той же информации сред­ствами «жестового языка», так как не знали, будучи разделенными на специальные пары партнеров по коммуникации, языка друг друга ни в малейшей мере [Горелов 19774, 297]. Опыт показал некоторые универсальные характеристики не­вербального, «глубинного» синтаксиса, среди которых: 1) отсутствие обозначения тематического подлежащего (субъекта); 2)    постпозиция определения к любому существительному; 3)   контактное расположение обозначения действия, прямого до­полнения или обстоятельства — вне зависимости (как и в п. 1 и 2) от норм, регулирующих «поверхностную» синтагматику. Возможно, что в «глубинном синтаксисе» предложные соче­тания могут быть представлены в последовательности типа послелога в тюркских языках: многие испытуемые прибегали к та­кого рода обозначениям. Всевозможные нарушения норм «поверхностного» синтаксирования объясняются нами рядом причин: а) конфликтом меж­ду этими нормами и «глубинным синтаксисом»; б) хезитациями говорящего участника РА в связи с затруднениями в выбо­ре конструкции или слова; в) нарушениями соответствующих связей между готовым замыслом и еще формируемым выска­зыванием: по ходу высказывания на первое место выходят еди­ницы, соответствующие готовым уже частям содержания, а дальнейшая последовательность языковых знаков зависит от того, готовы ли соответствующие «блоки содержания» и адек­ватные части вербального; г) «парадигматическая и синтагма­тическая организация речевого процесса обеспечивается раз­личными мозговыми системами» [Лурия 1975, 15]. Результаты взаимодействия вербального и невербального в РА яснее всего выявляются, конечно, в тексте устного сообщения или в его литературно-художественной модели. Рассмотрим конкретные возможности НВК выступать в роли различных час­тей предложений. А. НВК в качестве сказуемого: «— Мне тайга не самый страх... — Ну не скажи-и... Тайга — она ууу». «— Ну что, не цепляетесь? — спросил он мастера. Тот покачал головой: мол нет». Б. НВК в качестве прямого дополнения: «— Во дворе Николай поднялся к лабазам, кивнул на пу­довый замок: — Отопри!» В. НВК в качестве косвенного дополнения: «— Для кого это ты? Яков подмигнул и посмотрел на сестру». [Ежов и др. 1976]. Г. НВК в качестве обстоятельства образа действия: «— Хорошо поет? — спросил Алексей Соломина.

Тот кивнул».

Д. НВК в качестве обстоятельства места: «Поп посмотрел на Ерофея и, подмигнув, склонил голову на­право, как бы спрашивая — там? Ерофей, тоже молча, утвердительно склонил голову» [Абра­мов 1974]. Е. НВК в качестве обстоятельства времени: «— Когда же дед?... Дед... посмотрел в окно, как бы гово­ря: утром». Ж. НВК в качестве обстоятельства причины и следствия: «— Из-за нее, что ли? — Гена кивнул в ее сторону». 3. НВК в качестве подлежащего: «— Это ты меня нашла? — Она улыбнулась и отрицательно покачала головой» [Козлов 1962].

Невербальный компонент - предыдущая | следующая - Коммуникативные сегменты

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при проблемах с общением


Записаться на онлайн консультацию к психологу

Мартынов Сергей Егорович
Семейный психолог, психотерапевт, клинический психолог, преподаватель по психотерапии МГУ, МИПЗ
Малкина Кристина Игоревна
Семейный психолог. Сексотерапевт. Психодиагност. Арт-терапевт
Раманни Галина Алексеевна
Клинический психолог, детский и подростковый психолог, когнитивно-поведенческий психотерапевт, DBT-терапевт, психотерапевт
Гольм Мария Александровна
Клинический психолог
Щур Анастасия Евгеньевна
Психолог, психотерапевт
Шумай Екатерина Михайловна
Психолог
Аристова Влада Вячеславовна
Клинический психолог
Канушкина Алиса Романовна
Психолог, когнитивно-поведенческий терапевт, детский нейропсихолог
Демина Мария Дмитриевна
Клинический психолог, психолог-психотерапевт
Чепелюк Анастасия Андреевна
Психоаналитически ориентированный терапевт, клинический психолог, нейропсихолог
Кулаков Сергей Сергеевич
Клинический психолог, ведущий специалист-психолог с заключением для суда
Скорина Елена Петровна
Клинический психолог детский и взрослый, кандидат педагогических наук
Михайлова Анна Дмитриевна
Клинический психолог, психотерапевт
Алиева Лейла Мусаферовна
Психотерапевт, психолог
Оганезов Сергей Альбертович
Психотерапевт-сексолог, клинический психолог
Юзьвак Екатерина Григорьевна
Психотерапевт, психолог, психоаналитик
Копьев Андрей Феликсович
Клинический психолог
Ермушева Анастасия Алексеевна
Клинический психолог, психоаналитически ориентированный специалист
Александров Антон Сергеевич
Клинический психолог, психодиагност, детский нейропсихолог
Катунина Дарья Сергеевна
Психолог
Федченко Ирина Владимировна
Когнитивный психотерапевт, клинический психолог
Голова Екатерина Викторовна
Клинический психолог, телесно-ориентированный психотерапевт
Алякаева Мадина Фатовна
Клинический психолог, член ассоциации EMDR терапевтов
Зайцева Татьяна Евгеньевна
Детский клинический психолог
Крылова Наталия Николаевна
Клинический психолог
Берковская Наталья Викторовна
Психолог
Бучнева Полина Дмитриевна
Детский психолог
Арутюнов Эрнест Иванович
Клинический психолог, психоаналитический психотерапевт, тренер навыков DBT
Павлова Вселена Александровна
Психолог
Егиазарян Элеонора Александровна
Клинический психолог
Корзюкова Дарья Андреевна
Клинический психолог, член Ассоциации Когнитивно-поведенческой психотерапии
Чибисова Полина Алексеевна
Психолог
Телицына Юлия Вадимовна
Клинический психолог
Гоголаури Ирина Сергеевна
Психолог
Шувалов Валерий Алексеевич
Клинический психолог, патопсихология
Ольшанская Полина Алексеевна
Клинический психолог
Киселева Ольга Андреевна
Психолог
Моисеева Полина Алексеевна
Клинический психолог
Мартишина Ирина Сергеевна
Клинический психолог
Градскова Анастасия Андреевна
Психолог
Рассказова Елена Игоревна
Клинический психолог, психотерапевт

Контакты

м. Кузнецкий мост
м. Трубная
Адрес: Москва, Неглинная улица, дом 14/1А
Телефон: +7 (495) 260-04-69
Часы работы : 9:00 – 22:00 (без выходных и перерыва на обед)