Наши эксперименты
Само выражение «гипнотическая анальгезия» вызывает представление об определенном сближении понятий: мы имеем дело со «стыком» гипноза и боли. Между тем последний феномен столь же мало изучен, что и предыдущий, и его сложность проявляется, как только мы приступаем к рассмотрению природы болевых стимулов. Разумеется, нам известны пути проведения болевых импульсов; мы признаем, как правило, реальность центрального контроля периферической сенсорной информации. Однако его внутренний механизм, не объясненный по сей день, по-прежнему стоит на переднем плане при теоретических и патофизиологических спорах о природе боли.
Ниже мы приводим два наблюдения, интерес которых заключается не в самой операции и не в использованной анестезии. Подчеркнем еще раз, что оба случая являются примерами хирургических вмешательств, проведенных в числе многих других под гипноанестезией. Однако оба они связаны с особыми обстоятельствами — к ним мы еще вернемся,— и оба позволили нам осуществить опыт, который, как это ни удивительно, никогда еще не проводился: восстановление в памяти в ходе последующего гипнотического воздействия перенесенной операции.
Все этапы (предоперационные тесты, ход самой операции, восстановление в памяти) фиксировались на кинопленке и магнитной ленте.

Хирургические вмешательства
Первое из них состоялось в клинике им. Амбруаза Паре в Нейи в 1974 г., где его осуществил профессор Рауль Тюбиана в присутствии анестезиолога-реаниматора (для страховки в случае непредвиденных осложнений) д-ра Венсен; второе — в больнице Ларибуазьер2 в 1975 г.— его провел д-р Альбран-Мартен.
В обоих случаях мы знали на основе многолетних контактов, что обе пациентки легко поддавались глубокому гипнозу, обнаруживая спонтанную амнезию по пробуждении. Они обладали нормальной болевой реакцией и в прошлом перенесли несколько хирургических операций под общим наркозом. Обе были подвергнуты ряду предоперационных тестов: укол булавкой, гемостатический щипок, щипок Кохера с целью «оценить» глубину анестезии; ни до, ни во время, ни после операции им не давалось никаких медикаментов.

Случай 1.

Больная Д., 49 лет, медсестра-анестезиолог, оперирована в октябре 1974 г. (многие годы она страдала задержкой мочи предположительно психогенного происхождения; это заболевание нам до сих пор не удалось вылечить); оно возникло после гистерэктомии и требовало катетеризации дважды в день¹. Предстояло удаление синовиальной кисты на левом запястье и инородного тела из мягких тканей правого указательного пальца; обычно подобные операции проводят­ся под общим наркозом.

В назначенное время больная самостоятельно при­шла в операционную. Она была погружена в гипноз тем способом, к которому давно привыкла (считать не более чем до десяти). Затем больной было внушено: «Вам кажется, будто на вашей правой руке² надета длинная кожаная перчатка, так что вы ничего не будете чувствовать в этом месте». Мы вели с ней беседу в течение всей операции. В ходе операции возникло осложнение: когда хирург оперировал в области распо­ложения лучевого нерва, внезапно наступила брадикардия (падение частоты пульса с 90 до 60), систолическое давление упало с 140 до 90, выступил пот — все свиде­тельствовало о состоянии стресса. Однако у пациентки не наблюдалось никакой реакции отдергивания, ника­кого изменения мимики. Она только попросила пить. Эпизод продолжался 10 мин; присутствовавший анестезиолог не счел нужным вмешаться.

После удаления кисты мы внушили больной, что ее правая рука совершенно нечувствительна, с тем что­ бы оперировать указательный палец. Инородное тело было извлечено.

Больная проснулась свежей и бодрой, выпила чашку кофе и самостоятельно возвратилась в палату. Мы не сделали никакой попытки снять ее амнезию.

Вечером мы ее навестили; она сообщила, что не испытывает ни боли, ни зуда, характерных для после­операционного периода. Ей захотелось сосчитать свой пульс, но она не смогла его найти. Анестезиолог клиники проверил наличие устойчивой нечувствительности к боли с помощью укола булавкой. Мы повторяем тот же тест и убеждаемся, что «кожаная перчатка» по-прежнему оберегает левую руку пациентки, сохраняется и местная анестезия правой руки. Тут мы вспоминаем, что по окончании операции забыли снять внушение. Впрочем, больная отказывается от этого, поскольку в ее теперешнем состоянии она может обойтись без применения послеоперационных обезболивающих медикаментов. Через три дня после выхода из клиники она приходит в нашу лабораторию, и мы наконец освобождаем ее от внушенной анестезии, которая, как мы убеждаемся, продержалась до этого момента.

Случай 2

Больная Т., 55 лет, германист высокой квалификации, оперировалась в апреле 1975 г. (у нее, как и у Д., наблюдалась психогенная задержка мочи после гистерэктомии; в ходе гипносуггестивной терапии нам удалось ликвидировать этот симптом³). Т. страдает коро­нарной недостаточностью, и, следовательно, медикамен­тозный наркоз связан для нее с некоторыми труд­ностями, которые, впрочем, не являются непреодоли­мыми. Ей предстоит удаление пяти зубов нижней челюс­ти и, кроме того, депульпирование одного зуба (опера­ция на живом нерве, сопровождающаяся очень острой болью).

Как и в предыдущем случае, больная Т. пришла в операционный блок без посторонней помощи; она не получила предварительно никаких медикаментов. Мы гипнотизируем испытуемую, применяя привычные для нее приемы. Кроме эффекта обезболивания, мы добиваемся также прекращения слюноотделения и кро­вотечения после следующего внушения: «Вы не будете чувствовать никакой боли. Вы почувствуете легкое щекотание. Ваши железы не будут выделять слюну, а ваши ткани не будут кровоточить»¹.

Операция прошла без всяких осложнений. После пробуждения испытуемая спросила: «Уже все? Опера­ция закончена?» По ее словам, сна не помнила ничего из того, что происходило во время операции.

Гипнотическое обезболивание в акушерстве – предыдущая  |  следующая – Гипнотическое обезболивание- восстановление пережитых ощущений

Л. Шерток. Непознанное в психике человека. Содержание.