У человека быстрый сон уменьшается без последующей «отдачи» во время первого исследования сна в лабораторных условиях. Попадание в новую, незнакомую обстановку автоматически вызывает мобилизацию, повышает готовность к активному реагированию на неожиданности, усиливает ориентировочное и исследовательское поведение. Кстати сказать, у больных депрессией «эффект первой ночи» чаще всего отсутствует.

Маниакальное состояние противоположно депрессивному: больной не только находится в приподнятом настроении, но и чрезвычайно активен, энергичен, полон быстро меняющихся замыслов и идей, которые могли бы быть даже интересными и плодотворными, если бы только больной мог сосредоточиться хотя бы па некоторых из них и довести их до конца. Можно сказать, что манию характеризует высокая, хотя и совершенно не упорядоченная, поисковая активность, явно доставляющая удовольствие самим больным. Известно, что маниакальные больные могут, несмотря на высокую активность в течение дня, долгое время обходиться очень коротким сном и не испытывать утомления. Объективные исследования показали, что дельта-сон может при этом вести себя по разному, он может быть и увеличен, и уменьшен, а быстрый сон закономерно сокращен, иногда до очень маленьких значений.

Мы обследовали больную с гипоманиакальиым возбуждением, которая спала не больше 4-4,5 ч в сутки, быстрый сон из ночи в ночь занимал у нее не более 7% всего сна. Если у здорового человека в среднем быстрый сон занимает 90-100 мин за ночь, то у нашей больной он составлял 15-18 мин. Переход от депрессии к мании характеризуется очень резким, драматическим по выраженности уменьшением быстрого сна. В то же время после выхода из маниакального состояния и возвращения к нормальному поведению эффекта «отдачи» нет. Как уже указывалось, это свидетельство снижения потребности в быстром сне во время мании. Таким образом, активное поисковое поведение в бодрствовании делает быстрый сон гораздо менее необходимым для организма.

4. Следующий аргумент связан с характером биоэлектрической активности мозга во время быстрого сна. Показано, что у тех животных, у которых поисковое поведение в бодрствовании сопровождается гиппокампальным тэта-ритмом, этот же ритм доминирует во время быстрого сна и уменьшается только в конце каждого эпизода. Если тэта-ритм гиппокампа отражает поисковое поведение в бодрствовании, естественно предположить, что ои отражает поиск (исключительно на психическом уровне) и в быстром сне, во время сновидений. Правда, некоторые авторы утверждают, что физиологические механизмы, ответственные за возникновение тэта-ритма в бодрствовании и сне, различны.

Однако функциональная связь между тэта-ритмом гиппокампа в этих двух состояниях экспериментально доказана. Т. Н. Ониани и его сотрудники показали, что когда тэта-ритм усилен в бодрствовании, он менее выражен в быстром сне, и наоборот. Если животное будить во время сна и вызывать у него поведение, сопровождающееся гиппокампальным тэта-ритмом, то можно добиться существенного уменьшения как длительности быстрого сна, так и его насыщенности тэта-ритмом. Существует как бы своеобразная суточная «квота» тэта-ритма, что хорошо согласуется с нашей гипотезой: если быстрый сон компенсирует дефицит поисковой активности в бодрствовании, то его должно быть больше и он должеп быть более активным тогда, когда поиск в бодрствовании уменьшен, и напротив, он должен редуцироваться при усилении поиска в бодрствующем поведении.

5. Очень интересным и сильным аргументом в пользу предложенной гипотезы являются данные Жуве и Моррисона о поведении животных во время быстрого сна. Мы говорили, что мышечный тонус во время быстрого сна падает практически до нуля, так что животное распластывается на земле. Жуве, Помпеяно и другие исследователи обнаружили ту область мозга, которая ответственна за падение мышечного тонуса. Это определенные отделы так называемого «голубого» ядра – скопления нейронов в стволе мозга. Если аккуратно разрушить эти нейроны, обеспечивающие падение мышечного тонуса, не задевая при этом других, то при наступлении быстрого сна мышечный тонус падать не будет.

Когда Жуве совершил такую операцию, оп обнаружил поразительную картину. Едва биотоки мозга и движения глазных яблок указывали на начало быстрого сна, как спящее животное с закрытыми глазами вставало на лапы, начинало принюхиваться и как бы озираться (глаза оставались закрытыми), царапало пол камеры, совершало внезапные пробежки и прыжки, как бы преследуя отсутствующую жертву или убегая от опасности. Все поведение животного было таким, как будто оно участвовало в собственных сновидениях.

Прежде всего этот эксперимент доказал, что животные также испытывают острые психические переживания типа сновидений во время быстрого сна. Кроме того, он позволил объяснить, для чего необходимо падение мышечного тонуса во время этой фазы. Оно необходимо для того, чтобы предотвратить активное двигательное поведение во время сновидений. Ведь никакой произвольный контроль и соотнесенность с реальностью при этом невозможны, поэтому такое двигательное возбуждение может причинить большой вред и самому спящему и окружающим.

В этой связи интересно напомнить, что еще в середине 30-х годов 3. Фрейд в одной из своих статей мимоходом заметил, что во время сновидений должен падать мышечный тонус и блокироваться двигательное поведение. Это было за 20 лет до открытия феномена быстрого сна и за 30 лет до того, как эксперименты Жуве объяснили, почему активнейшее состояние мозга сочетается во время быстрого сна с торможением двигательной системы. А ведь такая диссоциация дала основание предложить для быстрого сна синоним «парадоксальный». Похоже, что Фрейд, не располагавший современными знаниями, тем не менее не усматривал в этой диссоциации ничего парадоксального, более того – считал ее вполне естественной и закономерной. Вот как существенно иметь некоторое общее правильное представление о предмете в целом!

Доказательства теории В.Ротенберга и В.Аршавского – Предыдущая|Следующая –Быстрый сон снижает чувство беспомощности

Поисковая активность и адаптация. Содержание