Для нашей концепции наиболее интересно то, что Жуве во всех публикациях подчеркивает исследовательский, поисковый компонент поведения в быстром сне. Наряду с увеличением длительности быстрого сна после пассивно-оборонительной реакции мы рассматриваем это как прямое экспериментальное подтверждение предлагаемой гипотезы. У самого Жуве эта гипотеза вызвала интерес и одобрение.

Наблюдения клиницистов и психологов в значительной степени подтверждают наши представления о значении сновидений для восстановления поисковой активности. Так, профессор психиатрии Бостонского университета Р. Гринберг обратил внимание на то, что в тех сновидениях, которые способствуют восстановлению эмоционального равновесия, происходит переход от пассивного переживания потери и поражения, от доминирующего и в бодрствовании чувства беспомощности к их активному преодолению, к поиску выхода из той или иной сложившейся в сновидении ситуации.

При этом совершенно необязательно, чтобы обнаруживался выход из той реальной жизненной ситуации, которая в бодрствовании вызвала чувство беспомощности и привела к капитуляции. Чувство беспомощности, спровоцированное конкретными обстоятельствами в бодрствовании, часто компенсируется ощущением способности справиться с совершенно другими обстоятельствами во время сновидения. Может быть использована память о сходной задаче в прошлом, которую когда-то удалось решить. Иногда в таких случаях эта прошлая ситуация «переписывается» так, чтобы ее преодоление выглядело более успешным.

В исследованиях Р. Картрайт показано, что после сновидений повышается готовность к взаимодействию с нерешенной проблемой, восстанавливается чувство собственной компетентности, что аналогично преодолению чувства беспомощности. Повторяющиеся навязчивые сновидения тревожного характера, в которых нет такого перехода от пассивности к активности, рассматриваются Картрайт как недостаточно полноценные. В них отражаются повторные безуспешные попытки преодолеть не столько какое-то определенное препятствие, сколько чувство собственной беспомощности. Конкретная же причина появления этого чувства имеет меньшее значение.

В главе I мы привели многочисленные аргументы в пользу того, что поисковая активность предотвращает развитие различных патологических состояний или уменьшает их выраженность. Как ведет себя в этом смысле поисковая активность в быстром сне? Некоторое сходство выявляется и здесь. Так, во время быстрого сна подавляется судорожная, эпилептическая активность мозга. Но в то же время целый ряд патологических состояний не только не уменьшается в быстром сне, но может даже усиливаться.

Показано, в частности, ухудшение коронарного кровоснабжения у больных стенокардией, и есть все основания предполагать, что ночные инфаркты возникают именно в фазе быстрого сна. В норме в этой фазе происходят значительные колебания кровяного давления, поэтому в пожилом возрасте велик риск инсультов во время быстрого сна. Действительно, ночные инсульты возникают чаще под утро, когда особенно велик удельный вес быстрого сна. У больных с язвой желудка и двенадцатиперстной кишки в эти же часы нередко обостряются боли.

Все это на первый взгляд противоречит представлению о поисковой активности в быстром сне. Ведь во время бодрствования поиск является надежным гарантом против обострения соматических расстройств. Но при обсуждении этих фактов необходимо учитывать важное отличие поисковой активности в бодрствовании и быстром сне. В период бодрствования для соматического благополучия достаточно поиска как такового; совсем не обязательно, чтобы он был успешен, важно только, чтобы он не прекращался.

Иные требования предъявляются к быстрому сну. Ведь, согласно концепции, задачей быстрого сна является компенсация развившегося в бодрствовании состояния отказа. Поэтому если поиск в быстром сне не выполнит эту функцию, не будет достаточно успешен, то доминирующим остается состояние отказа от поиска. Предполагается, что субъект «входит» в быстрый сон в состоянии, требующем изменения, быстрый сон должен «переломить» состояние отказа, и, следовательно, поиск в нем обязательно должен иметь положительный результат. Между тем, как будет показано в дальнейшем, именно при различных формах патологии быстрый сон часто оказывается функционально неполноценным. В то же время эмоциональное напряжение и сопровождающие его физиологические изменения, характерные для быстрого сна, могут сделать это состояние весьма опасным, коль скоро при этом не удается преодолеть всех вредных последствий отказа. В сущности, положительное влияние быстрого сна на судорожную активность мозга носит достаточно ограниченный характер – ведь излечения при этом не наступает и вне фазы быстрого сна судорожные разряды продолжаются.

Для проверки влияния быстрого сна на течение различных форм патологии надо было бы проводить исследование на субъектах с заведомо благополучной функцией быстрого сна, по существу еще на стадии предболезни, скрытого компенсированного течения патологического процесса. Об изучении таких состояний, предшествующих развитию невроза, пойдет речь дальше, а в отношении психосоматических заболеваний аналогичных работ нет. Однако эксперименты, поставленные па животных, свидетельствуют скорее в пользу изложенной точки зрения. У крыс вызывалась уже упоминавшаяся аконитиновая аритмия, но аконитин вводился в дозах, недостаточных для быстрого развития тяжелых осложнений. При исследовании во время сна было обнаружено, что аритмия усиливалась в самом начале каждого эпизода быстрого сна и резко уменьшалась во второй половине эпизода.

Итак, быстрый сон представляет собой естественный, самой природой уготованный механизм компенсации состояния отказа от поиска. Можем ли мы теперь разобраться в некоторых противоречиях, о которых упомянули при рассмотрении представлений о функциональном назначении быстрого сна? Попробуем это сделать.

Доказательства теории В.Ротенберга и В.Аршавского(продолжение) – Предыдущая|Следующая –Что объясняет новая теория?
Поисковая активность и адаптация. Содержание