В ходе этого краткого обзора проблематики восприятия пространства мы вновь и вновь возвращались к проблеме того, как организм оценивает абсолютную удаленность в про­тивоположность относительной удаленности. Оценка абсо­лютной удаленности — это ключевая проблема восприятия удаленности. Как мы могли убедиться, существует много стимульиых переменных, которые позволяют определить относительное положение с высокой степенью надежности. Они позволяют нам отчетливо увидеть, что один предмет находится ближе к нам или дальше от нас, чем другой. Однако во многих реальных жизненных ситуациях нам необходимо знать, как далеко от нас находится предмет. Выражение «как далеко» означает ту информацию, кото­рая должна контролировать поведение, разворачиваю­щееся в пространстве между нами самими и предметом. Рассмотрим действие протягивания руки и взятия пред­мета. Если это действие выполняет взрослый, оно велико­лепно приспособлено к фактической удаленности пред­мета, так что ситуации, в которых пальцы сжимаются, когда рука еще не достигла цели или, наоборот, уже «прошла» ее, практически исключены. Более того, для его выполнения нет необходимости в непосредственном зри­тельном контроле. Выполняя такие действия, мы можем смотреть в сторону или закрыть глаза. Это значит, что видимая удаленность предмета была перекодирована в набор моторных команд, которые управляют движением руки на нужное расстояние по направлению к предмету. Говоря о проблеме абсолютной удаленности, я имел в виду именно этот перевод информации из языка сенсорных характеристик в язык двигательных команд. Если организм обнаруживает поведение, которое адекватно по отношению к удаленности объектов, то я бы сказал, что он отвечает на абсолютную удаленность. Термин «абсолютная удаленность» служит сокращением для вы­ражения «пространственные переменные, перекодиро­ванные в адекватную для контроля движений организма в пространстве форму».

Это определение восприятия абсолютной удаленности значительно ограничивает диапазон экспериментальных процедур, которые можно использовать для изучения данной способности. Совершенно очевидно, что единст­венным приемлемым индикатором этой способности может быть пространственное поведение — поведение, которое с необходимостью приспособлено к пространственным характеристикам окружения. В качестве примера пове­дения, успешное выполнение которого свидетельствует об успешном восприятии абсолютной удаленности, я приводил действие дотягивания до предмета. Дотягива­ние — великолепный пример пространственного поведе­ния. Другой отличный пример может быть найден в клас­сическом эксперименте Лешли и Рассела (1934), посвящен­ном изучению восприятия расстояния у крыс. Подопытные животные в этом эксперименте помещались на специ­альный трамплин, находившийся на различном расстоя­нии от площадки, на которой лежала пищевая приманка. Крысы, которые до момента проведения опыта не имели возможности зрительно воспринимать окружение, долж­ны были прыгать с трамплина на площадку. Показателем восприятия абсолютного удаления была сила, с которой крысы отталкивались от трамплина при прыжке па плат­форму. Судя по этому показателю и по успешности самих прыжков, восприятие абсолютного расстояния у этих зрительно «наивных» животных оказалось исключительно хорошим.

Психологу, работающему в области раннего детства, трудно удержаться от чувства жестокой зависти, когда он встречается с экспериментами, подобными эксперименту Лешли и Рассела. Животные от рождения имеют значи­тельно более богатый репертуар форм поведения, чем че­ловеческие младенцы. Нет никакого смысла в изучении прыжковых реакций у младенцев просто потому, что младенцы не прыгают. На самом деле при поверхностном наблюдении создается впечатление, что младенцы прак­тически ничего не умеют делать, кроме как есть и спать. Как мы увидим дальше, случайный наблюдатель многое пропускает, но бедность поведенческих реакций ограничивает разнообразие экспериментов, которое можно про­водить с младенцами. Если же все-таки удается найти полезный поведенческий показатель, возможные выводы ограничиваются тем фактом, что организм находится в процессе роста.

Моторная система растет в большей степени, чем любой орган чувств. Пытаясь оценить точность восприятия рас­тущей сенсорной системы с помощью некоторого поведен­ческого индикатора работы растущей моторной системы, мы неизбежно совмещаем два источника ошибок, которые никак не могут быть разделены. Так, например, сообща­лось о том, что маленькие дети тянутся рукой за предметами, которые расположены на заведомо слишком боль­шом расстоянии от них. Означает ли это перцептивную недооценку удаленности предметов, плохое знание длины своей руки или то и другое вместе. Это не просто методи­ческий вопрос, а серьезная теоретическая проблема. Утверждалось, что младенцы учатся видеть расстояние, наблюдая свои руки. Так как моторная система «знает», где находится рука, эта пространственная информация может быть передана зрительной системе и использована для ее калибровки. Аналогичным образом утверждалось и обратное: наблюдая за своими руками, младенец учится контролировать и интерпретировать моторные движения — глаз как бы обучает моторную систему (Харрис, 1965). Сторонники каждой из этих позиций ошибочно полагают, что либо зрительная система, либо моторная система мо­жет выполнять роль источника информации, которая остается неизменной в процессе роста. Но ни та, ни дру­гая система не способна дать достаточно инвариантную относительно роста информацию. Как мы убедились выше, инвариантная зрительная информация оказывается ин­формацией другого рода, нежели та, которая необходима для контроля точностных действий. Действие в прост­ранстве должно быть ориентировано возможно более точно, а не относительно. Зрительная система может поз­волить ребенку определить, что один предмет находится в два раза дальше, чем другой, но мы до сих пор не нашли ии одного зрительного стимула, который мог бы позво­лить точно оценить, как далеко находится предмет. Без этой информации точное моторное поведение было бы невозможно. Теоретическая проблема, как одна расту­щая система калибруется другой растущей системой, исключительно сложна. Это, пожалуй, одна из наиболее трудных методологических проблем, с которыми приходится сталкиваться в исследованиях психического развития младенца.

изобразительные признаки – предыдущая | следующая – методики различения

Психическое развитие младенца. Содержание.