Яркое подтверждение положению о «присвояемости» пси­хики, а не о ее врожденности мы находим в работах советских тифлосурдопедагогов, и в частности в работах И. А. Соколянского, А. И. Мещерякова и их учеников.

И. А. Соколянский писал о слепоглухонемых детях: «Слепо­глухонемой ребенок обладает нормальным мозгом и имеет потенциальную возможность полноценного умственного разви­тия. Однако его особенностью является то, что, обладая этой возможностью, сам он своими собственными усилиями никогда не достигает даже самого незначительного умственного раз­вития. Без специального обучения такой ребенок на всю жизнь остается полным инвалидом» [1959,121]. По словам А. Н. Леон­тьева, «слепоглухонемота — это и есть острейший эксперимент над человеком, созданный самой природой, эксперимент, кото­рый позволяет проникнуть в одну из самых трудных и величе­ственных проблем — в проблему внутреннего механизма станов­ления человеческого сознания, в порождающие его объектив­ные отношения» [А. Н. Леонтьев, Скороходова 1948, 108]. Идее «пробуждения психики» ребенка, т. е. идее о врожденности психики, основному положению зарубежной тифлосурдопедаго­гики, советские психологи противопоставили идею об онтогене­тическом развитии человеческой психики (см. работы Л. С. Вы­готского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурия, А. В. Запорожца, П. Я. Гальперина, Д. Б. Эльконина и Др.). Традиционная эмпи­рическая психология рассматривала человека, ощущающего, воспринимающего, запоминающего и т. п., с точки же зрения советской психологии прежде всего необходимо рассматривать человека действующего и только поэтому воспринимающего, ощущающего и познающего. При этом советские психологи ис­ходили из известного положения К. Маркса, что человек, воз­действуя на окружающий его мир, одновременно формирует и свою психику. «Для того чтобы присвоить вещество природы в форме, пригодной для его собственной жизни, он приводит в движение принадлежащие его телу естественные силы: руки и ноги, голову и пальцы. Воздействуя посредством этого движе­ния на внешнюю природу и изменяя ее, но в то же время из­меняет свою собственную природу»^[1].

По словам А. И. Мещерякова, «своеобразие практики вос­питания и обучения слепоглухонемого… позволяет поставить и обсудить с несколько новой точки зрения некоторые важные проблемы, выходящие за узкие рамки собственно слепоглухо­немоты, такие, как становление человеческой психики в онто­генезе, определение содержания психики, соотношение социаль­ного и биологического в формировании психики человека». Ис­следование развития слепоглухонемых детей позволяет выявить закономерности развития обычных нормальных детей, посколь­ку количество факторов окружающей среды, воздействующих на организм слепоглухонемого ребенка, неизмеримо меньше и эти факторы поддаются контролю и фиксации. Кроме того, по­является возможность ответить на вопрос о соотношении язы­ка и мышления в онтогенезе.

Мы не будем останавливаться на проблеме развития психи­ки в онтогенезе. Заметим только, что, как пишет А. И. Мещеряков, «вся человеческая психика есть результат активного практического взаимодействия с другими индивидами в усло­виях среды, созданной человеческим трудом» [Мещеряков, 1974]. Более того, необходимо подчеркнуть, что, как показала прак­тика обучения слепоглухонемых, «задача формирования речи ребенка не решается и не может быть решена как первая за­дача развития человеческой психики» [Там же, 72].

Сначала ребенок, взаимодействуя с миром вещей и с миром людей, через овладение действиями с различными предметами должен овладеть общественными значениями, заключенными в этих предметах, и тем самым сформировать собственную пси­хику. Однако деятельность ребенка с предметами внешнего мира предполагает с первого своего момента участие и других людей. Ведь именно с помощью взрослого ребенок усваивает принятые в данном обществе способы действий с социально- функционирующими предметами. Пример обучения слепоглухо­немого ребенка является убедительной иллюстрацией этому. Путь к познанию мира у слепоглухонемого может лежать лишь через тактильно-двигательный анализатор. А. И. Мещеряков пишет: «Казалось бы, дело обстоит просто: в руки ребенка надо вкладывать предметы, он их будет ощупывать, и таким путем у него создастся неограниченно большое количество об­разов окружающих предметов» [Там же, 75]. Однако на прак­тике это неосуществимо, поскольку до начала специального обучения слепоглухонемой ребенок лишен человеческой психи­ки, а следовательно, и потребности в познании мира. А это го­ворит о том, что «чистое» восприятие без опоры на значение, функцию в структуре деятельности невозможно, так же как и о том, что не существует никаких врожденных элементов пси­хики (в том числе и языковой способности). А это вполне со­гласуется с утверждением Пиаже о том, что наследственным является лишь функционирование интеллекта, способность его в определенных условиях порождать все более сложные струк­туры.