в) Взаимоотношения терапевтических моделей

Представленные модели могут служить отправной точкой для совместной работы специалистов разных дисциплин. Сотрудничество может происходить в двух направлениях: когда подходящие терапевтические методы включаются в план позитивной психотерапии и когда подходы позитивной психотерапии при­меняются в рамках других психотерапевтических методов. Для обзора я предста­вил существенные аспекты некоторых терапевтических направлений в своей кни­ге «Позитивная психотерапия»: позитивная психотерапия и психоанализ — пове­денческая терапия — индивидуальная психология — аналитическая психология — логотерапия — недирективная терапия — гештальттерапия — первичная терапия — групповая психотерапия. Взаимоотношения психотерапевтических моде­лей представлены в гл.6.

Практическое применение «позитивных преобразований» — психоанализ и позитивная психотерапия

Примером позитивного процесса может послужить диалог с 32-летней замуж­ней пациенткой, находящейся в глубокой депрессии.

Пациентка: «Я чувствую себя развалиной… Я так подавлена и разбита, иногда у меня бывает чувство, что было бы лучше, если бы меня не было на этом свете». (Начинает пла­кать.) «Я чувствую себя одиноко. Ни у кого для меня нет времени. Мой муж живет только для своей работы. Я так боюсь этих одиноких вечеров, в которые я жду своего мужа и не знаю, когда он придет…»

Терапевт: «У меня такое впечатление, что Вы хотели бы быть вместе со своим мужем и охотно проводили бы время и с другими людьми».

Пациентка: «Да, я хотела бы этого, однако у моего мужа совсем нет времени, а я сама не могу ничего предпринять, поскольку он никогда не говорит точно, когда придет…»

Позитивная интерпретация имеет в этом случае свои нюансы. Пациентку не следует ориентировать еще раз повторить свою безвыходную ситуацию, а помочь ей изменить точку зрения на ее проблематику («Вы хотели бы быть вместе со сво­им мужем и охотно проводили бы время и с другими людьми») и дать ей возмож­ность самой нащупать новые пути решения конфликта и дистанцироваться от до­статочно часто повторяемой невротической концепции. Уже этот короткий отры­вок беседы указывает на центральные содержательные компоненты конфликта: поведение в отношении пунктуальности супруга и ожидание пунктуальности па­циентки, а также способ организации своего времени.

«…Для моего мужа пунктуальность — книга за семью печатями. Когда он го­ворит, что придет в пять часов, я всегда прибавляю еще час, однако обычно и этого бывает мало, он приходит только в 8— 10 часов. Хотя я знаю, что так и будет и что это, как правило, связано с его работой, я не могу к этому привыкнуть. С пяти часов я уже настороже и не могу больше ничего толком сделать и сконцентриро­ваться. Я целый день спешу, чтобы в любом случае успеть к пяти часам; ведь мо­жет же быть, что он все-таки придет. Каждый вечер я должна ждать, потому что он никогда не может сказать точно, когда придет. Это делает меня больной. (…) Раньше, в детстве, у нас всюду царила пунктуальность. Мы каждый вечер ужина­ли в одно и то же время».

Здесь проявляются:

—      пунктуальность как критерий доверия;

—      время как критерий уважения и признания;

—      вежливость как укоренившееся в семье препятствие для агрессии: она не дает проблеме выхода наружу.

Психоанализ нацелен на страх разлуки пациентки при угрожающей потере объекта, на ее инфантильную потребность в защищенности и ее эмоциональную зависимость, которая перерабатывается в длительном лечении при помощи сновидений и ассоциаций. Вместо страха разлуки в позитивной психотерапии высту­пают актуальные способности, в которых как раз и реализуется этот страх. В этом случае речь идет прежде всего о пассивной выжидательной позиции пациентки в отношении надежности и пунктуальности. Уже преобразование страха разлуки в актуальные способности открывает новые терапевтические возможности. В рам­ках пятиступенчатой семейной терапии, исходя из этих потенциалов, может быть конфликтцентрированно переработана проблематика пациентки.

Позитивная психотерапия придерживается в отношении позитивного виде­ния человека того мнения, что обстоятельства окружающего мира влияют на него преходяще и микротравмы от предыдущих событий создают условия для после­дующих переживаний, причем, психологическое действие оказывает не только раннее детство, но и каждый этап развития. Эта точка зрения становится понят­ной только в содержательном аспекте, который психоанализ учитывает лишь час­тично.

«Оно» психоанализа в позитивной психотерапии проявляется в категориях тело и ощущения, причем здесь учитывается не только инстинктивно – динамиче­ская точка зрения, но и физические функции, и тело, как органическая основа поведения.

«Сверх-Я» содержательно описывается посредством психосоциальных норм и актуальных способностей. Актуальные способности имеют при этом несколько значений: в одном случае они являются общественными правилами поведения, в другом — действующими в первичных группах нормами, интериоризированными индивидуумом ценностей, целевыми представлениями и, наконец, присущими человеку способностями.

«Я» имеет в позитивной психотерапии соответствующую двойную задачу: оно не только связывает вытесненные общественные стремления и индивидуаль­ные инстинктивные побуждения, но и становится одновременно точкой приложе­ния способностей. Функция проверки реальности тесно связана со специфической человеческой способностью сопоставлять и интегрировать категории прошлого, настоящего и будущего.

Противопоставление собственных потребностей и требований окружающего мира происходит в рамках психосоциальных норм (актуальных способностей), которые имеют свою историю развития в психической организации человека. В этом позитивная психотерапия непосредственно соприкасается с концепциями социального поведения. Отсюда следует различие между классическим психоана­литическим направлением и направлении в позитивной психотерапией. Если в первом случае, в отношениях терапевта и пациента необходимо снова пережить прошлую ситуацию детско-родительских отношений и влияния окружающего мира трактуются как помехи, то мы учитываем особенности социальной действительности больного. Отсюда становится понятным четырехэтапный дифферен­циально-аналитический процесс: воспитание — самопомощь — психотерапия — транскультурный подход.

В позитивной психотерапии содержатся определенные аналитические элемен­ты, прежде всего на ступени 2 (инвентаризация), которая исследует базовый кон­фликт, и на ступени 4 (вербализация), которая технически предусматривает сво­бодные ассоциации и интерпретирующие толкования терапевта. Дифференци­ально-аналитические аспекты в свою очередь могут интегрироваться в психоана­лиз. Прежде всего, это относится к содержательному, ориентированному на акту­альные способности процессу. Фокальный, определяемый актуальными способно­стями процесс облегчает управление такими существенными для психоаналити­ческого процесса динамическими факторами, как механизмы переноса, регрессия и сопротивление.

Анна Фрейд выделяет такие Сверх-Я-характеристики, как честность, спра­ведливость и т.д. Она пишет: «(…) обнаруживая описание в аналитической лите­ратуре навязчивого характера, в котором такие манифестные качества и склонно­сти, как аккуратность, чистоплотность, бережливость, робость, коллек­ционирование и др., выдают свое происхождение из вытесненных побуждений анальной фазы. Непонятно, почему из этого раннего опыта следуют немногие дру­гие подобного типа и почему психические грани не становятся таким образом бо­лее прозрачными» (A.Freud, 1965).

Стадии взаимодействия – предыдущая | следующая – Формы мышления

Психосоматика и позитивная психотерапия