При планировании всегда больше внимания уделяется приобрете­нию диагностической и лечебной аппаратуры и лабораторного оборудо­вания, чем перестройке больничных отделений в соответствии с требо­ваниями лечебно-охранительного режима, при котором необходимо по­мнить о том, что больной нуждается в создании хотя бы минимальных интимных условий. Больные в этом отношении стихийно, без злого умысла дискриминируются.

Все это связано с характером профессиональной деформации, име­ющим психологическое значение: причиной являются не плохие намере­ния или стремления вредить больному, а плохая, в течение длительного времени по существу неосознанная, привычка. Она проявляется также в своеобразном профессиональном жаргоне, применяемом без преград при больных, как об этом свидетельствует разговор двух врачей, переда­вавших друг другу отделение перед уходом в отпуск: «Что у тебя здесь имеется?» «Четыре желудка, три желчных пузыря, одна почка». Ряд примеров профессиональной деформации отмечают студенты-медики, которые сами еще не подверглись деформации.

Ведущий практическое занятие доцент в присутствии больного, упо­требляя медицинскую, но для образованного и интеллигентного человека вполне понятную терминологию, описывает течение его безнадежно­го заболевания вплоть до смерти.

«Больной был перепуган, как кролик, а мы были потрясены», – так закончил студент свое сообщение.

Студентка-медичка сообщает: «Привели находящегося в полном сознании больного в операционный зал, полный крови еще от предыду­щих операций. Я сама там чуть не упала в обморок».

Иногда деформация проявляется в виде профессионального восхи­щения у врача. Рапант приводит фразу, часто слышимую среди хирур­гов: «Я сегодня прекрасно пооперировал». Мы сами были свидетелями того, как один выдающийся хирург демонстрировал студентам медици­ны ампутацию голени и после технически совершенной операции удо­влетворенно провозгласил: «Вы видите, что культя выглядит прекрас­но». Рентгенолог радостно восклицает над снимком: «Уже давно я не видел такую прекрасную каверну!»

Инертность в развитии профессиональной деформации удерживает­ся вследствие исторической традиции профессии врача и его положения в обществе. В прошлом врач-исцелитель бывал священником, чародеем и магом, а также владыкой. В горных областях Чехословакии еще недав­но действовали «ведьмы» исцелительницы, которые «лечили» травами и заговариваниями. В настоящее время магическая сторона отошла в об­ласть «волшебной», «невообразимой» техники и «фантастического про­гресса», о которых часто встречаются особенно суггестивные сообщения в телевизионных передачах и в иллюстрированных журналах. Однако чем меньше зритель и читатель понимают фактическую сторону этого процесса, тем более он потрясен его внешней магической стороной. Ма­гическое отношение, подсознательное ощущение власти над человеком, который искал и до настоящего времени ищет у врача последней защи­ты, оставили в психологии врачей пережитки, иногда имеющие даже ка­стовый характер. Наименее желательные характеры такого типа отно­сятся к больному со снисходительным пренебрежением, а иногда даже не замечают больного, как будто он является воздухом. В поведении и жестах личности такого типа видно явное демонстративное отсутствие интереса к больному как к человеку («Следующий … не задерживайте меня …, не спрашивайте, это мое дело … не заботьтесь о том, что у вас есть … а все равно вы этого не понимаете» и т. д.). Этот тип как бы плы- вает по больничному коридору с высоко поднятой головой. Иногда он даже просто игнорирует больного и груб с ним. Унцер сатирически от­метил (по Данеку), что врач, желающий создать себе авторитет, должен делать вид, что ему ужасно некогда: «Если его кто-нибудь зовет, то он должен стать нетерпеливым и воскликнуть: вы думаете, люди, что я мо­гу разорваться? Пятьдесят человек я уже посетил и обследовал, пятьдьдесят других меня еще ждут, а за дверями их стоит еще миллион но я приду». Нельзя отрицать что подобное суровое (кажущееся или действительное) пренебрежительное и негативное поведение может оказать особенно на более простых и примитивных больных, определенное мобилизующее, даже и терапевтически положительное влияние, что в прошлом
сознательно или подсознательно использовали шарлатаны. По нашему мнению, механизм такого действия заключается в автоматическом предположении, что грубость и бестактность безнаказанно может разрешить себе лишь тот, кто очень много знает и умеет. Это предположение и ощущение парадоксально вызывают чувство доверия и ожидания положительного результата лечения. Но в настоящее время подобное поведение врача у большинства больных вызывает отвращение и недоверие

Поэтому необходимо следить за тем, чтобы подсознательная и бесконтрольно развивающаяся психическая деформация не стала одним из факторов ятрогенного поражения больных.