Остановимся на этом вопросе более подробно. Гибкость, произвольность, диалектический характер оценок, отношение к себе как к ценности и в то же время как к одному из многих, ироничное обесценивание болезни в группе А обусловили непротиворечивость самооценок по разным шкалам, высокую степень включенности здоровья в понятие “счастья” и одновременно отсутствие чувства ущербности в связи с ограничением физических возможностей. Упоминание здоровья как компонента счастья в 72% случаев не подрывало оценки себя как счастливого, удовлетворенного жизнью человека. О принятии себя как больного можно говорить и в группе В, где, однако, здоровье значительно реже называлось как необходимый элемент счастья, что было вызвано такими личностными особенностями этих больных как педантизм, стремление взвешивать “за” и “против”, рациональное отношение к действительности. Результаты, приведенные в таблице по этим двум группам близки, и хотя психологическое основание различно, и в том и в другом случаях механизмы смысловой регуляции являются достаточно эффективными, позволяют успешно справиться с ситуацией.

При этом для больных этих групп характерна достаточно трезвая, критичная оценка изменения состояния здоровья после перенесенного инфаркта миокарда: лишь 31% пациентов группы А и 33% больных группы В “остались” после инфаркта миокарда в верхней половине шкалы “здоровья”. Сами изменения самооценок здоровья до и после начала заболевания не были резкими, укладывались в интервал, не превышающий по ширине двух зон.

Интервал между самооценками здоровья до и после инфаркта миокарда, не превышающий 1/2 широты зоны был отмечен в 38% и 37% случаев в группах Б и Г соответственно. Если в группе Б больных такой факт может быть интерпретирован как следствие диссоциации между осознанием тяжести болезни (о чем говорит высокий процент случаев критичной оценки тяжести инфаркта миокарда — 86%) и невозможностью выработки отношения к инфаркту миокарда как к своему заболеванию (такое отношение приводит к ощущению собственной неполноценности), то у больных группы Г этот факт может быть объяснен реальной недооценкой тяжести случившегося, что подтверждается и наименьшей (в сравнении с другими группами) частотой оценивания своего заболевания по тяжести в верхней половине шкалы — 69% .

Отрицание, игнорирование болезни, ее последствий в группах Б и Г можно проиллюстрировать и тем фактом, что 41% и 66% самооценок соответственно “остались” в верхней половине шкалы “здоровья” после развития заболевания. Однако, если в группе Г такого рода реакции на болезнь должны рассматриваться как истинные, отражающие реальное состояние внутреннего мира и эмоциональный настрой больных, то в группе Б за внешней недооценкой своей болезни скрываются выраженные эмоциональные нарушения в виде тревоги, депрессии, чувства вины, собственной ущербности.

“Сдвинутость” самооценок к полюсу “самых здоровых” имеет также разное происхождение в группах А, Б, Г. Если в группе А смещенность самооценок — проявление частичного осознанного отрицания болезни, гармонично сочетающегося с философским подходом к жизни (27% случаев), то в группе Б отмеченные случаи самооценок здоровья на полюсе “самых здоровых” нужно считать следствием сцепленности всех шкал самооценки, угрозы для самооценки по шкалам “ум”, “характер”, “счастье” в случае действительного снижения своего положения по данной шкале. Упоминание здоровья как составляющей счастья лишь в 55% случаев противоречило жесткой связанности значимых шкал, сфер жизнедеятельности с проблемой собственного здоровья у всех больных этой группы, их стремлению остаться на прежнем уровне социальной активности, фактической остроте переживаний, связанных с заболеванием. Все это свидетельствует о недостаточной эффективности таких механизмов смысловой регуляции группы Б как волевое разрешение противоречий, обесценивание, сравнение себя с другими, о недостаточности рефлексии, отстраненного взгляда на происходящее, а также о том, что за внешними проявлениями и реакциями больных этой группы скрывались совершенно иные по знаку эмоциональные состояния.

Что касается больных группы Г, то наименьшая (в сравнении с другими группами) частота упоминания здоровья как компонента счастья связана с особенностями внутреннего мира больных, бедностью мотивационно-смысловой сферы, неразработанными представлениями о счастье и здоровье. Мы считаем что и в 48% случаев называния здоровья как составляющей счастья, оно (называние) носило формальный характер, происходило по стереотипу, понятие самого здоровья было сужено его физическими параметрами. Максимальный процент “попаданий” в верхний полюс шкалы “здоровья” и в одном случае на полюс “самых больных” в этой группе отражают импульсивность, необдуманность ответов больных как следствия недостаточной произвольности мотивации, опосредствования поведения.

В рассказах по материалам ТАТа в группе Г также проявились эти особенности смысловой регуляции: отсутствие средств разрешения противоречий в ситуации болезни, дефицит собственной активности больных. В группе А, напротив, часто встречались развернутые рассказы, касающиеся темы болезни, насыщенные мыслями, чувствами персонажей. Даже трагические события больные группы А были способны окрашивать в “мягкие” тона, воспринимать эстетически.

Загруженность негативными эмоциями в группе Б нашла отражение в позиции жертвы у героев сюжетов, обесценивании чувств других людей в ситуации болезни, что подтверждает мысль о недостаточной эффективности волевых средств смысловой регуляции в этой группе (по крайней мере на этапе подострого инфаркта миокарда). В противовес таким результатам позиция отстраненного наблюдателя, изоляция от эмоций, структурирование неопределенной информации обеспечивали в группе В хороший контроль отрицательных эмоций в стрессовых ситуациях, связанных с болезнью, наличие будущего.

Оценка будущего – предыдущая | следующая – Упрочение адекватных реакций

Особенности личности при пограничных расстройствах и соматических заболеваниях

Консультация психолога при проблемах в общении