Действующие лица рассказов Хилл – обычно жители маленьких приморских, чаще всего курортных городков, пустынных зимой и немного оживающих лишь в летние месяцы, простые по положению в обществе люди. Это гробовщик Нельсон Туоми, люди без определенных занятий и среднего достатка Прудем и Слей, это старый фермер в рассказе “Опекун”, это ушедшие на пенсию государственные служащие в “Павлине”. Почти во всех новеллах главная тема – смерть, а там, где она не определяет прямо содержание и финал, мотив смерти так или иначе подразумевается и лежит в подтексте.

Лейтмотив всех рассказов, о чем бы они ни были, всегда один и тот же, хотя в каждом в отдельности он и звучит по-своему. Этот лейтмотив – одиночество, непреодолимое, пугающее одиночество очень разных людей, вытекающее из их судеб и определяющее эти судьбы. Можно было бы даже сказать больше – непреодолимое, неустранимое одиночество каждого человека, ибо именно таков в конечном итоге смысл как этих, так и почти всех других рассказов Сюзен Хилл, писательницы, которой, заметим, лишь недавно исполнилось тридцать лет (Содержание новелл Хилл красноречиво говорит об экзистенциалистской ориентации их автора).

Хилл пишет так, что образы, созданные ею, западают в память, как несмываемая татуировка. Умение Хилл проникать в тайники внутреннего мира людей в высшей степени примечательно. Писательница не дает “анализа” того, что она видит и передает. Увидев беспредельную боль и страдание, спрятанные очень далеко от посторонних глаз, Хилл не обнажает эту боль, не говорит о ней, а показывает поступки охваченного отчаянием человека так, что читающий начинает ощущать это горе и страдания, притом порой ощущать раньше, чем даже понимать его.

Нигде прямо не сказано о том, что переживает пожилая мисс Роскоммон, когда ее младшая подруга, мисс Бартлет, покидает ее дом. Но одинокая и внезапная смерть пожилой дамы говорит читающему о силе ее отчаяния (“Когда мне можно уйти?”). Не сказано словами о том, какое мужество требовалось мистеру Карри – жильцу потерявшей мать и чрезвычайно благопристойной мисс Фэншоу – осуществлять свою “летнюю деятельность” в курортном городке. И в то же время “открытие”, сделанное мисс Фэншоу (в глазах которой старый жилец хочет казаться таким же респектабельным, как и она сама), красноречиво говорит о том, чего эта “деятельность” ему стоила: приплясывая и распевая перед приморскими зеваками, мистер Карри зарабатывает свой нелегкий хлеб, какой ценой – писательница предоставляет решать читателю… Не менее выразителен психологический портрет мальчика – урода от рождения, презираемого и ненавидимого даже своими родными. Почему Марсель зарывает свое единственное сокровище- разноцветные бусы, подаренные старой помещицей, в могилу недавно схороненной мадам Курвейе? Она одна была к нему добра… Образ Марселя и сила его горя не требуют комментарий, и Хилл их не дает. Не комментирует она ничего и в других новеллах, надеясь на зоркость своих читателей. И едва ли ошибается.

Впрочем, если очевидный лейтмотив новелл Сюзен Хилл – одиночество, притом одиночество, не сближающее и не роднящее людей, а заставляющее их замыкаться в себе и скрывать эту страшную печать “человеческой доли”, то ему сопутствует и другой, менее очевидный, но не менее определяющий мотив, подтверждающий влияние на Хилл представлений экзистенциализма.

“Добр” Нельсон Туоми, которого все в местечке считают колдуном и отродьем колдунов. Но в какой мере “добры” или “злы” два старых приятеля Прудем и Слей и, в частности Прудем, души не чаящий в своем старом друге, но в то же время доводящий его до инсульта? и за что? На этот, как и на многие другие вопросы, в новелле нет ответа, как нет его в рассказах “Оранжерея”, “Павлин”, в рассказе “Зло внутри меня”…

Сюзен Хилл, что бы она ни писала, великолепный стилист. Образы ее всегда собраны, описания предельно лаконичны. Ни одного лишнего слова, ни одного ненужного штриха. И огромный подтекст.

Какими же приемами действует Хилл как психолог, поскольку приемы эти (что заметно даже при поверхностном прочтении ее наиболее показательных книг) отличаются и от традиционных и от тех, которыми оперировали Дж. Джойс или В. Вульф, долгое время считавшиеся проводниками нового в исследовании человеческого сознания и подсознания?

В рассказах и романах Хилл нет “потока сознания”, нет той ассоциативной цепочки, которая столь типична для Джойса и составляет главную примету его манеры в раскрытии сознания и бессознательного психического. Впрочем, свободная ассоциация играет большую роль и в ее творчестве, составляя основу всего подтекста в нем, но она лишь подсказывается, не раскрываясь во внутреннем монологе.

Меньше всего Хилл интересуют, как уже отмечалось, сюжет и развитие действия. Более того, характеры как таковые решены в ее книгах бегло и не составляют задачу ее художественного исследования. Вместе с тем, люди, изображаемые ею, воспринимаются читающим не только “как живые”, их переживания, чувства, реакции глубочайшим образом убеждают, их психика в той или другой ситуации (последнее очень существенно) раскрывается с полнейшей убедительностью, хотя, повторяю, и в романах, и в рассказах нет ни привычного “психологического анализа”, ни потока сознания, из которого можно понять, что думает персонаж и что ему подсказывает его бессознательное психическое.

Представители концепций объективной (материалистической) психологии на Западе очень много писали о неразрывности связей между психикой и внешним поведением человека. “В выявлении внутренней, органической связи психики и внешнего поведения прогрессивные психологи усматривают, – пишет Л. И. Анциферова, ссылаясь на Т. Жанэ, – способ преодоления идеалистического обособления психики от других явлений материального мира” [1, 336]. В различных (хотя и материалистически ориентированных) теориях положение о неразрывной связи психики и поведения имеет, однако, разное истолкование, “ограниченность” которого особенно отчетливо выступает при сопоставлении его с содержанием принципа единства и взаимообусловленности психики и поведения, сознания и деятельности – ведущего принципа психологии” (там же). Эти известные положения стоит вспомнить, говоря о Хилл.

 

 

С. Хилл – предыдущая | следующая – “Кружевница”

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым