Необходимо подчеркнуть, что Л. С. Выготский различает также и понятия мышления и интеллекта. По его мнению, в онтогенезе мышления и речи мы можем констатировать «доречевую фазу в развитии интеллекта и доинтеллектуальную фазу в развитии речи» [Выготский 1934, 87]. В онтогенезе мы можем проследить различные корни мышления и речи: это независи­мость зачатков интеллектуальных реакций от речи, с одной стороны, и доинтеллектуальные корни речи (крик, лепет), с дру­гой. Таким образом, до известного момента речь и мышление развиваются по различным линиям, независимо друг от друга. Однако в возрасте около двух лет, как указывает Л. С. Выготский, «линии развития мышления и речи, которые шли до сих пор раздельно, перекрещиваются, совпадают в своем развитии и дают начало совершенно новой форме поведения, столь ха­рактерной для человека… Ребенок как бы открывает символи­ческую функцию речи» [Выготский 1934, 89]. Однако, как спра­ведливо подчеркивает Л. С. Выготский, «для того чтобы „от­крыть” речь, надо мыслить» [1934, 90]. С момента этого откры­тия мышление становится речевым, а речь становится интеллек­туальной. Но тем не менее речевое мышление взрослого, по мнению Выготского, «не исчерпывает ни всех форм мысли, ни всех форм речи» [1934, 95]. Существует значительная часть мышления, которая не имеет прямого отношения к речевому мышлению: сюда, вслед за Бюлером, Л. С. Выготский относит инструментальное и техническое мышление, т. е. практический интеллект. Аналогично, не все виды речевой активности челове­ка признаются им относящимися к речевому мышлению. Это касается воспроизведения во внутренней речи каких-то заучен­ных текстов или простого повторения какой-то заданной фразы, а также случаев эмоционально-экспрессивной или лирически окрашенной речи, которая, хотя и обладает всеми признаками речи, однако, по мнению Л. С. Выготского, «едва ли может быть отнесена к интеллектуальной деятельности в собственном смыс­ле этого слова» [1934, 95]. Отсюда делается вывод, что «и у взрослого человека слияние мышления и речи есть частичное явление, имеющее силу и значение только в приложении к обла­сти речевого мышления, в то время как другие области нерече­вого мышления остаются только под отдаленным, не непосред­ственным влиянием этого слияния и прямо не стоят с ним ни в какой причинной связи» [Выготский 1934, 95].

Вместе с тем Л. С. Выготский подчеркивает, что несомнен­ным является и факт зависимости «развития мышления от речи, от средств мышления и от социально-культурного опыта ребен­ка» [Выготский 1934, 101]. При этом под социальными средства­ми мышления подразумевается речь. Следовательно, речевое мышление, по мнению Выготского, «представляет собой не природную, натуральную форму поведения, а форму общественно- историческую» [1934, 101].

Таким образом, заслуга Л. С. Выготского заключается в том, что он четко показал, что и в филогенетическом, и в онтогенетическом плане развитие речи (знака) и мышления идет до определенного момента независимо друг от друга, а развитие мышления в онтогенезе есть процесс овладения ребенком систе­мой общественно-исторически выработанных знаний, зафикси­рованных в значениях слов. Процесс этот совершается лишь в ходе общения ребенка с окружающими его взрослыми. Мысль эта впоследствии была развита в трудах А. Валлона.

Значение работ Л. С. Выготского и его школы заключается для нас прежде всего в том, что развитие мышления им и его последователями «рассматривается не как идущее само собой под влиянием накопления знаний и их систематизации, а как процесс усвоения ребенком общественно-исторически вырабо­танных умственных действий и операций» [Леонтьев А. Н. 1964, 515].