Цель обучения: Знание и организация современной структуры психиатрической помощи и современных направлений в психиатрических исследованиях на фоне историчес­кого развития психиатрии как профессии и науки. Способность ориентироваться в присущих определенной эпохе или общественному устройству особенностях понимания душевнобольных и отношения к ним в древности, в средние века и в новейшее время.

 

Общие соображения

То, что в быту именуют «безрассудством» или «безумием» и часто отождествляют c угрозой и непредсказуемостью, обусловливает соответствующее отношение к себе и вытекает из представлений общества o «разуме» как o необходимом качестве, вырабатываемом под влиянием общественных и экономических факторов. Если можно сказать, что история разума всегда содержит историю своей противопо­ложности, то эту формулу легко можно перевернyть. диалектика разума была ярко представлена в цикле рисунков «Сон разума рождает чудовищ» (ок. 1800) испанско­го художника Гойи, чье творчество тесно связано c идеями французской революции и просвещения. Представителям современного рационализма человеческие субъек­ты, которые co времен барокко стали во все возрастающем количестве заполнять урбанизированные, a позднее индустриальные пространства, представляются как «другие», беженцы, пригодные только как материал, как средство достижения чужих целей, например обеспечения роста производительности труда в новых производствах или повышения боеспособности новых дисциплинированных воинских подразделений. C одной стороны, субъективность’представлялась историческому ра­зуму правителей беспочвенной, так как она иррациональна, груба, нецивилизован­на, необъяснима и нефункциональна. C другой стороны, дух предприимчивости, индивидуaлизм и самостоятельность превозносятся как гражданская добродетель пред­принимателей и как этическая ценность в борьбе против феодальной зависимости и стремления к самоуничтожению. Объективные условия потребовали в соответствии и в созвучии c новыми научными достижениями в наблюдении природы, подтвер­ждаемыми в эксперименте, создания новых конструкций действительности, сво­бодных от противоречий. Иначе говоря, решения, сформулированного еще Галиле­ем: «измерить измеряемое, a то, что невозможно измерить, сделать таковым». Не­разрешимое противоречие, т. e. безумие, стало ныне доминантой в первую очередь чувственной жизни, человеческих страстей c их произволом, непредсказуемостью и тем влиянием, которое они оказывают на поступки человека. B то же время эмоци­ональные стороны жизни вытеснены из общественных связей в сферу интимного — во внутpенний мир субъекта (позднее это понятие получило y бихевиористов назва­ние “Blасk Bох”, «черный ящик»), в темную архаику и бездну бессознательного (с его первичными процессами), в «природу женщины», которая издавна воплощает хозяйку дома, хранительницу культуры интимных чувств, эмоциональные стороны жизни уводят человека в эту резервацию заново открываемого для себя детства, в уединение спальни; и если в домашних условиях восстановление равновесия невоз­можно, то путь лежит в «закрытый» психиатрический стационар. «Так мы проводим больного на поводке от нижней ступени бессознательного через цепь душевных раздра­жителей к полному владению своим разумом». «Праздность и лень разрушают всякий порядок. Работа делает человека здоровым…» (И.-Х. Райл, «Рапсодии o применении психиатрических лечебных методов при психических расстройствах»; Joh. Снг. Reil, «Rhapsodien auf die Anwendung der psychischen Curmetode auf Geisteszerrüttungen», Наllе1803).

Из противоречия между понятиями Sensus soliunis и Sensus privatis (J. Kant), или, иными словами, между общественными, объективно подтверждаемыми дан­ными и личными, доступными только в результате интроспекции (B. Russel), родился двойственный облик психиатрии как отрасли деятельности и как науки. C одной стороны, в XVIII в. психиатрия под давлением общественности выступила за то, чтобы в случае необходимости, и притом в соответствии c законом, контроли­ровать непредсказуемых («неизмеримых») c помощью узаконенного принуждения, делая это скрытно от общества, для того чтобы в итоге превратить их в предсказуе­мых («измеримых»). C другой стороны, психиатры c самого начала поставили перед собой задачу как можно лучше понять человеческий субъект со всеми его заблужде­ниями, защитить его от произвола общественных принyждений и увидеть обратную сторону чуждого разума. Этой двуликости соответствует не разрешенная до настоя­щего времени научная проблема, поддерживающая напряженность между «понима­ющим» и «разъясняющим» подходами (W. Dilthey, 1833-1911) к психически больно­му, между «толковательно-описательным» раскрытием истории субъекта и «научно- исследовательским» объяснением биологической и поведенческой сущности. Только тогда, когда психиатрия освободится от идеалистических остатков идеографическо­го метода и одновременно преодолеет «классические» предпосылки «идеального», т. e. безупречного, эксперимента и тем самым преодолеет стремление к свободной от противоречий, воспроизводимой конструкции действительности методологически и научно-теоретически, — только тогда она начнет существовать как специализиро­ванная врачебная гуманная наука (Prigogine u. Stengers, «Dialog mit der Natur», 1980). Лишь тогда пропасть между психиатрией как естественной и эмпирической наукой o поведении и психиатрией как наукой o духовном может стать устаревшим поняти­ем и потерять свое значение. На основе описанной в данной главе диалектики разу­ма мы хотели бы в аспекте истории рассмотреть, как в различные периоды изменя­лось понимание психически больных и как, в конце концов, развитие психиатрии оказалось связанным c историческими, политическими, экономическими и куль­турными процессами.

ПСИХИАТРИЯ. ПСИХОСОМАТИКА. ПСИХОТЕРАПИЯ. Оглавление. – предыдущая | следующая – Доисторические времена и античный период

ПСИХИАТРИЯ. ПСИХОСОМАТИКА. ПСИХОТЕРАПИЯ. Оглавление.