Арина Галина Александровна, старший преподаватель факультета психологии МГУ им.Ломоносова

Психосоматический симптом как феномен культуры// Телесность человека: междисциплинарные исследования. М., 1991

Мысль о способностях и функциях сознания порождать феномены, симптомы телесных нарушений живет в современной медицинской и психологической науке и практике какой-то странной двойной жизнью: утверждаясь все прочнее в прикладных интерпретативных схемах практикующих врачей и психологов, превращаясь зачастую в удобный конструкт-миф “все – от нервов”, в науке идея активной роли механизмов сознания оказывается редуцированной до скромной и неопределенной идеи “влияния”. Мифологический панпсихологизм прекрасно уживается с “научным” представлением о здоровом теле как хорошо отлаженной машине, для которой вмешательство психологических (сознательных) сил только разрушительно.В этом пункте неожиданно пересекаются построения 2-х теорий-антагонистов – психоанализа и кортико- висцеральной. Согласно этим взглядам, здоровая телесность человека предетерминирована и, в идеале, – рефлекторна. Содержательный анализ и критику данного подхода в контексте проблемы сознания см. в работе Зинченко В.П. за 1990 год. Логическое следствие подобного рассуждения выглядит довольно парадоксально: освобождение от жестких пут предетерминированности телесность получает через болезнь, ибо получает свое субъективное существование, новые степени свободы и регуляции. По той же логике психосоматический феномен отождествляется с симптомом, так как обретает право на существование только в цепочке причинно-следственных связей, закономерностей болезни. При такой постановке вопроса здоровая телесность оказывается оторванной, отделенной от психоcоматичеокой феноменологии, а значит, и от психосоматической проблемы. Абсолютизация патогенеза симптома выводит за рамки психосоматической проблемы обширное поле феноменов психической саморегуляции и произвольного контроля телесных и вегетативных функций, и наконец, отрывает саму проблему от развивающегося контекста нормальной психологии.

Преодолеть “коллекционирующий” характер психосоматических исследований, соединить в единой концептуальной схеме онтогенез телесности и актуалгенез психосоматических расстройств возможно на основе пересмотра определения объекта психосоматической проблемы: нужно утвердить и операционализировать представление о телесности как явлении культурно-историческом и развивающемся (Л.С.Выготский). Согласно этому подходу, главный вектор развития телесности совпадает о центральной линией развития любой психической функции и видится как преобразование ее (телесности) в универсальный символ и орудие (12). Телесность встраивается в общий ход психического развития как необходимое условие и инструмент его, и подобно любой психической функции, обретает знаково-символический характер, “культурную” форму.

Предпосылки анализа психосоматических явлений как знаково-символических были созданы еще в психоанализе. Исходным и ключевым моментом психосоматического симптомообразования З.Фрейд считал конфликтный смысл. Сам процесс его воплощения в симптом Фрейд описывал с помощью образа реки, текущей по двум руслам: препятствие на пути движения потока бессознательных смыслов и переживаний в первом русле с необходимостью ведет к переполнению в русле, соединенном с ним, – это и есть прорыв бессознательного. Для Фрейда не имеет принципиального значения, произошел ли прорыв в сфере телесных функций (и тогда возникает такой психосоматический симптом как конверсия) или в сфере открытого поведения (и тогда возникают многочисленные симптомы “психопатологии обыденной жизни”). На вопрос о носителе смысла в телесном русле нет однозначного ответа, но можно вычленить 2 пути, 2 механизма прорыва в телесную сферу:

В первом случае, носитель – телесные иннервации, а симптом – вариант нормального выражения чувств в телесных иннервациях, закрепившийся в силу ситуативных совпадений с определенными переживаниями. Эта линия анализа нашла свое дальнейшее развитие в трудах Кеннона, Селье, последователей школы Психосоматической Медицины. o главные черты второго механизма – его неспецифичность, “отвязанность” от содержания переживаний, смыслов. Психосоматический симптом выполняет функцию разрядки напряжения. Описанный – динамический – аспект процесса симптомообразования задает предмет собственно психофизиологических исследований, определяет границы психосоматического феномена внутри психофизиологических соотношений. В исследовательском плане обладает определенной автономией, позволяющей изучать процессы симптомообразования как вне контекста культуры, так и вне психологического онтогенеза. Второй путь симптомообразования раскрывает содержательную компоненту прорыва смысла. Носитель смысла – язык тела. Психосоматический симптом – конверсия – с помощью органов тела, на языке тела в форме аллегории воплощает конфликтный смысл. Актуалгенез симптома является производным от истории развития личности, ее онтогенеза: и конфликтный смысл и форма его объективации в симптоме детерминированы характером и стадией опредмечивания либидо. В такой постановке психосоматической проблемы содержатся многие важнейшие предпосылки культурно-исторического подхода к телесности: симптомогенез содержательно и структурно зависит от характера и хода социализации человека; психосоматический симптом возникает на основа собственно человеческого психического новообразования – смысла, имеет знаково-символический характер; вписан в контекст межличностных отношtний. В рамках психоанализа психосоматическая проблема обрела два интереснейших для психологического иcследования аспекта – выбора симптома и выбора органа. Ответить на вопрос о том, каким образом произошел выбор симптома и выбор органа. – это и значит, во-многом, разрешить проблему симптомогенеза.

Однако общие недостатки психоаналитического подхода имеют свою проекцию и в конкретной модели процесса симптомообразования. В модель заложены жесткие ограничения, связанные прежде всего с представлением о природе и содержании самого конфликтного переживания. Согласно психоанализу, порождающий конверсию смысл укоренен в раннем периоде развития личности, он эгоцентричен по направленности. по содержанию – отвечает принципу удовольствия, функционирует только в пространстве межличностных отношений. Конверсия, в узком смысле слова, – коммуникативный жест самопрезентации. Конверсионный симптом не столько символичен (воплощает смысл), сколько аллегоричен, ибо он изначально рассчитан на своего истолкователя (возможно, не только в интерпсихологическом плане, но и в интерпсихологическом)-. Он существует не столько из-за чего-то, сколько ради, для чего-то. Психоанализом рассмотрен единственный и очень специфичный вид симптома, для которого паттерны механизмов “из-за чего” и “для чего” во многом совпадают или закономерно между собой взаимосвязаны, а смыслы, воплощенный в симптоме и обретенный в результате психоаналитической интерпретации, принадлежат единому смысловому образованию. В дальнейшем расширение границ понятия конверсии шло по пути абсолютизации описанных в психоанализе характеристик процесса симптообразования: смысл всем симпотам приписывался жестокий, коммуникативный, смысл (протоязык по Шашу), либо смысловая компонента симтомообразования наполнялась за счет эгоцентрической направленности личности и принципа удовольствия. Найдя варинат ответа на вопрос для чего существует симптом, психоанализ не ответил на вопросы из-за чего и как он существует. Осталось неясным , могут ли смылы иного содержания и происхождния объектироваться в психосомтаическом симптоме-феномене. В дальнейшем было показано, что для заболеваний психосоматической специфичности характерно иное конфликтное переживание, чем для истерического конверсионного симптома (15). Не решенной также осталась и проблема поиска такого носителя смысла, который сохранаял бы его содержание. Предположенный на эту роль язык тела скорее метафора, чем конкретный интрапсихический механизм, так ка здесь опущена вся цепь посредников от смысла до симптома-жеста.

Вопрос о посреднике между бессознательным и симптомом занял центральное место в концептуальных посторениях Лакана и его школы. По мнению Лакана, определяющим звеном, средством структурирования смысла и объективации его в симптоме является язык. Главный теоретический тезис: бессозантельное структурировано как язык, опирается на предположение, что структура речи, языка прозрачна для психологических смыслов. Смысл себя проявляет через игру означающих. В соответсвтии с такой моделью происхождения симптома предполпгается и лечение избавление от симптома как поиск адекватного дискурсивного означающего. Однако остается неясным, открытым вопрос, каким образом надличное и безличное озаначающее становится на уровне индивидуального сознания и индивидуальной жизнедеятельности, в том числе и телесной. Ответ на этот вопрос невозможен, если признать единственной формой существования означающего его дискурсивную, языковую природу. Подход Лакана обладает высокой клинической валидностью для невротических расстройств поведения и личности, но не раскрывает функциональные струтуры психосоматической связи (1). Проблема означения и его роли в соматизации приобретает исключительный статус в связи с изучением особой группы феноменов, объединенных общим названием алекситимия. Сам термин указывает на неспособность психосоматических больных выразить, описать в словах свои внутренние переживания. Больные испытывают трудности в различении чувств, при необходимости отделить события телесной жизни от душевных состояний и т.д. Невербализуемость и недифференцированность структур внутреннего опыта, как считают многие исследователи, в своей основе имеют недостаточность символических функций и средств (14). Немногочисленные и, главное, успешные попытки психокоррекционной работы с алекситимиками (8) направлены на развитие и расширения арсенала средств символического выражения переживаний, базируется, на наш взгляд, на принципе гармонизации двух слоев опыта человека смыслов и значений. Таким образом, клиническая феноменология, экспериментальные данные, концептуальные модели психосоматического симптомообразования позволяют предположить, что содержание и структура, организация субъективного психологического опыта играют важнейшую роль в актуалгенезе психсоматических расстройств и определяют процес социализации телесноссти. Теоретический анализ в структуре целостного опыта вычленяет такую его составляющую как взаимоотношения смысла и значения, которые в контексте психосоматических взаимоотношений приобретают драматический характер. По нашему замыслу, краткая экспозиция узловых моментов психосоматической проблемы должна была продемонстрировать возможность и необходимость нового поворота в ее анализе, трансформации в проблему опосредования. На наш взгляд, это позволит дополнить принцип культурно-исторического подхода к психосоматическому феномену психологической моделью процесса симптомообразования. Безусловно, преждевременно говорить о том, что такая модель уже существует, но некоторые основания ее можно предложить для обсуждения.

Продолжение…