I. Методологические проблемы исследования речевого мышления

1. Вводные замечания

Проблема взаимоотношения мышления и речи, мышления и языка, несмотря на чрезвычайную ее актуальность в настоящее время, далека от окончательного решения. Более двух десятиле­тий тому назад по поводу этой проблемы было написано сле­дующее: «Трудность решения вопроса о соотношении мышления и языка, мышления и речи связана в значительной мере с тем, что при постановке ее в одних случаях имеется в виду мышле­ние как процесс, как деятельность, в других — мысль как про­дукт этой деятельности; в одних случаях имеется в виду язык, в других — речь. Соотношение языка (или речи) и мышления берется то в функциональном, то в генетическом плане, причем в первом случае имеются в виду способы функционирования уже сформировавшегося мышления и роль, которую при этом играют язык и речь, во втором случае вопрос заключается в том, являются ли язык и речь необходимыми условиями возник­новения мышления у человечества или в ходе индивидуального развития у ребенка. Понятно, что если принимается во внимание главным образом одна из сторон проблемы, а решение относит­ся затем ко всей проблеме в целом, без дифференциации раз­личных ее аспектов, то решение уже в силу этого неизбежно оказывается неоднозначным» [Рубинштейн 1959, 102—103].

Хотя с того момента, когда было опубликовано это выска­зывание С. А. Рубинштейна, в исследовании речевого мышления сделано чрезвычайно много, но некоторые упреки С. А. Рубин­штейна не утратили своего значения. Правда, философия, психо­логия, лингвистика в качестве наук, наиболее интенсивно зани­мающихся мышлением, в разной мере могут принять на свой счет эти упреки.

Проблема языка и мышления, речи и мышления может ре­шаться только в широком контексте философских и психологи­ческих доктрин, которые для лингвистики и психолингвистики, где в последнее время наиболее интенсивно разрабатывается эта проблематика, выступают в качестве методологической основы. Поэтому для решения этой проблемы, которая является центральной в книге, необходимо в качестве предпосылок то или иное понимание таких философских категорий, как субъек­тивное и объективное, субъект и объект. Экспликацией этих ка­тегорий служат понятия идеального и объекта. В понятиях пси­хологии существует более дробное расчленение идеального как отражения объектов; отражение подразделяется на непосредственно-чувственное отражение в форме ощущений и восприятий и на отражение существенных свойств объекта, которое проис­ходит в процессе отвлечения от его чувственно воспринимаемой формы. Такое отвлечение характеризуется двумя существенны­ми для дальнейшего изложения чертами: во-первых, в процессах: мышления человек в поисках нового знания всегда опирается на имеющийся социальный опыт (поэтому когнитивная база, средства познания исторически обусловлены); во-вторых, наи­более характерной особенностью процессов мышления является опосредованность, т. е. мыслительная деятельность человека со­вершается не непосредственно с познаваемым объектом, а при помощи его «заместителей» [Тихомиров 1970]. Диапазон средств такого замещения с точки зрения несходства между «заместите­лем» и познаваемым объектом достаточно велик и простирается от сенсомоторного мышления (интеллекта), которое неотрывно от восприятия и прямого манипулирования с вещами [Теплов 1961, 252—253], и до опосредования языковыми знаками в ре­чевом мышлении.

Исследование проблем речи и мышления, проводимое в кни­ге, кроме философских категорий субъекта, объекта, идеально­го, опирается на определенное понимание категорий деятельно­сти, классической философской формы и содержания и катего­рии превращенной формы, разработанной К. Марксом в «Капи­тале» для анализа сложных систем.

Мышление как феномен представляет собой сложный объ­ект, допускающий вычленение в нем многих предметов исследо­вания, с одной стороны, и возможность «поворачиваться» к ис­следователю своими различными феноменологическими «граня­ми»— с другой. Вычленение многих предметов исследования в объекте «мышление» привело к тому, что мышлением занима­ются многие дисциплины, от логики и теории познания до линг­вистики, а его феноменологическая сложность провоцирует на такие подмены, когда один из аспектов, одна из граней объекта анализа выступает для исследователя в качестве самого объек­та [Тихомиров 1970]. Так происходит, когда продукт мыслитель­ной деятельности, зафиксированный, например, в форме рече­вого текста, рассматривается как собственно мышление в отры­ве от процесса мышления или когда процессы внутреннего проговаривания (речь минус звук) при вербальном оформлении решения мыслительной задачи выдаются за речевое мышление. Аналогичная подмена происходит также, когда осознаваемые уровни мыслительной деятельности, частично вскрываемые в интроспективных отчетах, признаются единственными формами протекания мышления и тем самым исключаются процессы, обслуживающие мышление на более низких уровнях контроля, в том числе и на бессознательном уровне.

Речевая деятельность – предыдущая | следующая – Мышление как процесс

Исследование речевого мышления в психолингвистике

Консультация психолога при личных проблемах