«В эпоху развития и расцвета научной медицины как отдела естествознания и чисто биологической дисциплины эта часть анализа больного, — говорит Крель, – официально исключалась из круга деятельности врача как область иррационального и метафизического. Но что без этого мы обойтись не можем в нашей практической работе, хорошо знает каждый врач». Однако мы так же хорошо знаем, что если изу­чение этой стороны дела требует новой методики исследования, то едва ли это дает основание говорить о психических категориях болезни как об иррациональном, как это думают Бергман и др. Является ли метафизическим и иррациональным то, что Гольдшейдер называет аутопластической картиной болезни? В первой своей час­ти — сенситивной — она представляет не что иное, как сложный комплекс ощуще­ний, имеющих совершенно конкретный источник в физико-химических процессах, вызываемых заболеванием или являющихся сущностью заболеваний внутренних органов, вероятно, весьма различных в каждом отдельном случае, но все же находя­щих всегда отражение в центральной нервной системе больного. Все, что мы знаем  из учения о вегетативной нервной системе, об эндокринной системе, а также все стройное здание объективного изучения высшей нервной деятельности животных, т.е. их поведения, созданное акад. И.П. Павловым, с достаточной убедительностью говорит о том, что психические процессы не являются иррациональными, а составля­ют специфическую биосоциальную сущность человека.

«Есть достаточно оснований принимать, — говорит И.П. Павлов, — что не толь­ко из скелетно-двигательного аппарата идут центростремительные импульсы от каж­дого момента движения в кору (двигательная область), что дает возможность из коры управлять скелетными движениями, но и от других органов и от отельных тканей, по­чему можно влиять на них из коры. Только эта последняя возможность влияния из коры произвольного утилизируется и обнаруживается нами очень редко, при исклю­чительных, искусственных или ненормальных условиях. Причина этого та, что, с од­ной стороны, деятельность других органов и тканей, кроме скелетно-двигательного аппарата, саморегулируется главнейшим образом в низших отделах центральной нервной системы, а с другой — замаскировывается основной деятельностью больших полушарий, направленных на сложнейшие отношения с окружающей внешней средой». (Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных – М.: Медгиз, 1951.-С. 374.)

Эта концепция Павлова, исключающая дуализм психических и соматических процессов в организме, подводит достаточно серьезную теоретическую базу под еже­дневную практическую работу врача, когда он изучает патофизиологические явления, где бы они не проявлялись, и стремится синтетически создать себе представление» болезни в самых ранних стадиях проявления ее. В этом отношении, несомненно, большой интерес представляют также работа Цондека и Бира о содержании брома в крови душевнобольных. Так, при маниакально-депрессивном психозе и во время депрессивных состояний при шизофрении количество брома в крови заметно уменьшается; имеются отдельные наблюдения, показывающие, что и острые психозы сопровождаются быстрым уменьшением количества брома в крови. Цондек считает, что существует центр, регулирующий со­держание брома в крови, и имеются основания полагать, что, изучая колебания бро­ма в тканях,   можно рассчитывать найти материальный субстрат колебаний психических настроений человека уже в пределах физиологических границ. Цондек правильно подчеркивает, что наиболее ценным в этих работах надо считать то, что они подводят материальную базу под психические процессы у человека. Альтерна­тива «психогенное или органическое», — как правильно отмечает Аствацатуров – в настоящее время поколеблена данными неврологии, установившими существо­вание органа, осуществляющего первичную связь между психическими и соматиче­скими функциями. Этим органом являются ганглии промежуточного мозга — зритель­ный бугор и полосатое тело, тесно связанные с вегетативной нервной системой и шлющиеся филогенетически корнями примитивных эмоций. Исследования К.М. Бы­кова и его учеников дают, как мне кажется, экспериментальное обоснование для по­нимания механизмов, лежащих в основе внутренней картины болезни, в частности ее сенситивной части. Мы уже видели, что эти эксперименты вскрывают сложней­шую сеть рецепторов внутренних органов, являющуюся источником условных реф­лексов, несущих по афферентным системам импульсы в кору головного мозга. Можно легко представить себе, что сумма этих интероцепторов и составляет кон­кретный субстрат для суммы ощущений человека, создающих сенситивную часть его внутренней картины болезни.

Остается вторая часть аутопластической картины Гольдшейдера — интеллек­туальная, т.е. то, что реального, конкретного субстрата в соматических процессах не имеет. Является ли она иррациональной?

исследование внутренней картины – предыдущая | следующая – психогенное происхождение

Лурия. Внутренняя картина болезни.