110. Проблема шизофренического бреда в свете взаимоотношения сознательного и бессознательного. В. Иванов (110. The Problem of Schizophrenic Delusion in the Light of the Interrelationship of the Conscious and the Unconscious. V. Ivanov)

Варнский медицинский институт, Болгария

1. Бред при шизофрении – одно из весьма распространенных и в то же время одно из наименее понятных (в отношении механизмов его возникновения и протекания) явлений в психопатологии. Поэтому вполне объяснимо, что по его поводу создано множество теорий. Объем настоящей работы не позволяет нам рассмотреть подробно все подходы к теории шизофренического бредообразования. Мы коснемся только нескольких проблем, имеющих, по нашему мнению, основное значение.

Мы придерживаемся мнения, что бред является болезненным расстройством процесса мышления, независимо от того, связан ли он с нарушениями эмоций и восприятий. В результате бреда возникает логически неадекватное отражение действительности, которое не поддается коррекции ни рациональным, ни суггестивным путем. В западной же литературе распространено представление, по которому бред рассматривается как связанный с более низкими уровнями психической деятельности, – с сенсорным или даже “чувственным” восприятием и, – что особенно интересует нас в данном случае, – как феномен, не связанный с сознательной “душевной жизнью”.

Дефиниция бреда (в его “настоящем понимании”) дана К. Ясперсом [5] и предусматривает “независимость” бреда от познания. Если бред психологически объясним, Ясперс называет его “бредоподобной идеей” (“wahnhafte Idee”), но, по его мнению, это – уже другое, производное явление. Качеством “первичности” обладают, по Ясперсу, лишь необъяснимые идеи, – объяснимые являются вторичным продуктом. По нашему мнению, деление К. Ясперса можно принять, только оставаясь в рамках феноменологии. Нам кажется, что механизмы возникновения “вторичного” и “первичного” бреда одинаково необъяснимы чисто “психологическим путем”. Если согласиться с Ясперсом, то остается непонятным, почему галлюцинаторные голоса, которыми определяется содержание бредовых идей, отражают реальность не правильно, а в грубо искаженном виде. Возникает и вопрос: почему больной верит этим галлюцинациям вместо того, чтобы проявить к ним критическое отношение? Единство содержания вербальных галлюцинаций и бредовых идей свидетельствует об общности их механизмов, их генеза. Поскольку “голоса” выражают определенные мысли, можно оказать, что вербальные галлюцинации “объективируют” мысли больного, т. е. являются частью, формой его мыслительного процесса, “оторвавшегося” от контроля сознания и принявшего (в силу гипнотически-фазовых отношений?) яркость реального восприятия. Можно полагать, что таким же образом обстоит дело и при зрительных галлюцинациях, только последние находятся в сфере конкретно-образного мышления, которое сложным образом коррелирует с логическим. Из сказанного, однако, отнюдь не следует, что мы утверждаем первичность бредовых и вторичность галлюцинаторных явлений; наш тезис – это обусловленность и тех и других феноменов единым патологическим процессом в мозгу.

Подтверждение взгляда, по которому содержание бреда всегда является результатом первичного изменения процесса мышления (хотя при этом можно наблюдать изменения и других психических функций), мы видим и в том обстоятельстве, что далеко не всегда наблюдается единство содержания мышления, восприятий и эмоций, а также параллелизм их динамики. К. Ясперс и ряд других авторов указывают, что дистимия рождает бред виновности, бесперспективности и т. п., аффект страха – бред преследования и т. д., однако на фоне дистимии в течении шизофренического процесса может появиться бред величия, на основе маниакального состояния – бредовые идеи отношения и пр. Именно шизофреническая паратимия дает возможность увидеть независимость бреда от эмоциональных изменений.

Во взглядах других современных авторов прослеживается еще большая оторванность объяснений бреда от изменения мышления и от влияния реальной действительности. Так например, Г. Груле [4] определяет бред как “отношение (значение) без повода”, “непосредственное впечатление без повода” и “настроение без повода”. Что касается “интимных” механизмов бредообразования, Груле стоит на позициях фрейдизма и ищет их объяснение в “сублимированных” желаниях, заторможенных стремлениях и т. д. Нам кажется ненужным здесь отклоняться от темы, чтобы доказывать несостоятельность подобных психоаналитических концепций.

Хотя К. Шнайдер [6] и постулирует, что бред относится к расстройствам мышления, его определение бреда и вся его трактовка противоречат этому пониманию. Отвергая понятия “бредовая идея” и “бредовое представление”, он подменяет их терминами “бредовое восприятие (“Wahnwahrnehmung”) и “бредовое озарение” (Wahneinfall”). К. Шнайдер подчеркивает значение бредового восприятия, указывая, что оно невыводимо из реальной действительности – по его словам, оно является “посланцем другого мира”, “высшей действительностью”.

Независимо от методологических основ этих взглядов, о которых мы скажем дальше, надо подчеркнуть, что они неприемлемы и с практической точки зрения. Разница между двумя вводимыми Шнайдером формами описывается недостаточно четко. Так, по собственному признанию К. Шнайдера, “бредовое озарение” также часто связано с восприятием. Если больной увидел полицейского, который посмотрел на него “особенно”, и в связи с этим у него возникла мысль, что его арестуют – это будет “бредовое восприятие”. Однако, если полицейский прошел мимо, не смотря на больного, а у него все-таки возникла та же мысль – это будет уже “озарение”. Трудно признать такую разницу убедительной.

 

 

симптомы – предыдущая | следующая – мнения

Бессознательное. Природа. Функции. Методы исследования. Том II

консультация психолога детям, подросткам, взрослым