Не  понимая  дел, нельзя понять и людей, иначе, как… внешне.

В. И. Ленин

В описанном выше процессе реального взаимодействия индивидов и возникает то самое «отношение к самому себе», которое еще Декартом и Фихте было выявлено в качестве самой первой, самой общей и самой характерной черты личности, «души». То самое отношение «к самому себе», которое, с их точки зрения, принципиально невозможно в качестве материального отношения, в качестве отношения материального тела, а возможно только в виде отношения идеального  (бестелесного).

Но почему же оно невозможно как материальное отношение? Да только потому, что это отношение с самого начала рассматривается ими исключительно как психическое состояние отдельного Я, как акт осознания «самого себя», совершающийся внутри этого отдельного Я, как акт «интроспекции».

Личность, человеческая индивидуальность, очевиднейшим образом наделенная способностью самочувствия и не менее бесспорной способностью совершать акты, самонаблюдения — наблюдения над самим собой, над своими собственными поступками и словами, — это ведь не спекулятивная выдумка Декарта или Фихте, а факт.

Другой вопрос, почему этот факт имеет место, почему личность существует?

Ответ Декарта — «потому, что мыслит». Ответ Фихте и Гегеля — «потому, что обладает самосознанием». Это уже не факт, а его теоретическая интерпретация. Как раз против нее, а не против самого факта обязана выступить материалистически ориентированная наука. Она же обязана и дать ответ на вопрос, почему и как возможно пространственно-организованное тело, обладающее самочувствием и самосознанием — «отношением к самому себе».

Судить о человеческой форме «отношения к самому себе» по фактам, открывающимся исключительно в актах самонаблюдения, самоотчета о своих собственных состояниях, было бы по меньшей мере неосмотрительно. Ведь сочувствие, а тем более его выражен­ное в словах самосознание бывает весьма неадекватным. Реальная личность человека вовсе не совпадает с тем, что человек о самом себе говорит и думает, с самомнением личности, с ее осознанным самочувствием, с ее вербальным самоотчетом, даже самым искренним.

Реальная личность нередко вынуждена бывает убеждаться в том, что «на самом деле» она совсем не такова, какой сама себя мнила, что именно в составе (в структуре) ее таились такие неодолимые для нее самой силы, о наличии которых она до поры до времени и не подозревала. И таились они именно в составе личности, а никак не в ее самосознании, не в составе ее представления о самой себе. Разве не в этом суть драмы Родиона Раскольникова?

В связи с этим возникает вопрос, требующий материалистического ответа: в каком виде и где таились эти неведомые герою силы, беспощадно развеивающие его прежнее самосознание, представляв­шее собой лишь трагическую иллюзию личности о самой себе? Где, в каком пространстве они прятались от самосознания и от самочувствия индивида, чтобы вдруг выступить перед ним в образе собственного поступка, неожиданного и непредвиденного для него самого и в виде его ужасных последствий? Несомненно внутри личности, хотя и не внутри ее самосознания.

В каком пространстве существует личность

Где Я? Не тут (касается ладонью головы) и не здесь (указывает на грудь)… А, понял: Я — в сумме моих отношений с друзьями… и с врагами …  тоже. В

совокупности моих отношений с другими людьми, вот где…

(Из    размышлений    студента    МГУ  А. Суворова)

Философ-материалист, понимающий «телесность» личности не столь узко, видящий ее прежде всего в совокупности (в «ансамбле») предметных, вещественно-осязаемых отношений данного индивида к другому индивиду (к другим индивидам), будет искать разгадку «структуры личности» в пространстве вне органического тела инди­вида и именно поэтому, как ни парадоксально,— во внутреннем пространстве личности. В том самом пространстве, в котором снача­ла возникает человеческое отношение к другому индивиду, чтобы затем — вследствие взаимного характера этого отношения — превратиться в то самое «отношение к самому себе», опосредство­ванное через отношение «к другому», которое и составляет суть личностной — специфически человеческой —  природы индивида.

Поскольку человек, пишет К. Маркс, «родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом: «Я есть я», то человек сна­чала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности (со всеми особенностями, его внешнего облика, со всеми случайностями цвета его волос и кожи. — И. Э.), становится для него формой проявления рода «человек».

Нельзя научно исследовать личность, не имея четкого критерия для различения тех индивидуальных особенностей человека, кото­рые характеризуют его как личность, от таких (может быть, даже кричащих и прежде всего бросающихся в глаза), которые ни малей­шего отношения к его личности не имеют и могут быть заменены на обратные с такой же легкостью, как фасон пиджака или прическа.

предметное бытие – предыдущая |следующая – индивидуальность

Оглавление. Ю. Б. Гиппенрейтер, А. А. Пузырей. Психология личности. Тексты.

Консультация психолога при депрессии.