Дэвид

Дэвид, 11 лет, и его родители, Полина и Фред, были направлены ко мне социальными службами, активно работавшими с этой семьей. После очередного кризиса, вызванного поступками Дэвида, Полина и Фред были близки к выводу, что больше уже ничего сделать невозможно. Они всерьез думали о том, куда можно переселить Дэвида из родительской семьи. В начале первой встречи была возможность провести экстернализующую беседу по поводу проблемы и ее воздействия на жизнь и отношения членов семьи. В этой беседе Полина и Фред, а потом и Дэвид, подключившийся к разговору, открыто и полно излагали свое переживание проблемы.

Когда экстернализующая беседа стала набирать обороты и проблема уже больше не идентифицировалась столь прочно с личностью Дэвида, настало время для того, чтобы выявить жизненные события, противоречащие намерениям проблемы. Отвечая на мои вопросы, Фред рассказал историю о том, как они всей семьей недавно отправились на пляж. Фред встретил там старого приятеля, и некоторое время они предавались воспоминаниям. К концу беседы Фред внезапно осознал, что именно сделало ее возможной: его не звали ежеминутно разбираться проблемами и безобразиями, которые Дэвид обычно учинял в такой ситуации.

М.: Вы не могли бы мне рассказать немного больше о том, почему сейчас важно поговорить об этом?

Фред: Ну, я Джеффа не видел чуть ли не двадцать лет, а в молодости это был мой лучший друг. Нам удалось так здорово поговорить про былые времена исключительно потому, что Дэвид не хулиганил. Я только потом понял, что причина была именно в этом.

М.: Дэвид, а ты это помнишь? Этот день на пляже?

Дэвид: Ага.

М.: И что для тебя там происходило?

Дэвид: Не знаю.

М.: А вы что думаете, Фред? Как вам кажется, что происходило для Дэвида?

Ф р е д : Ну, может быть, это просто был один из тех редких моментов, которые иногда случаются, иногда же бывает… По какой-то причине Дэвид тогда со всеми ладил, это произошло само собой. Но, тем не менее, было очень приятно.

М.: Полина, а что вы думаете об этом?

Полина: Не знаю, меня с ними не было тогда.

М.: Дэвид, в тот день на пляже — ты туда отправился, чтобы искать проблемы на свою голову, безобразия учинять или для чего-то еще?

Дэвид пожимает плечами.

Майкл поворачивается к Фреду.

М.: А вы как думаете, Дэвид отправился туда, на пляж, чтобы учинять безобразия? Или для чего-то еще?

Ф р е д : Думаю, для чего-то еще.

М.: Полина?

Полина: Ну да, я бы тоже сказала, что для чего-то еще.

М.: (ссылаясь на определенное понимание, возникшее в предыдущей беседе): Давайте вернемся к тому, что мы поняли по поводу Безобразия-Хулиганства и того, к чему оно стремится. Безобразие-Хулиганство стремится разрушить дружбу с другими детьми, чтобы возник отрицательный образ Дэвида в глазах всех окружающих и в его собственных глазах, создать ему отрцательную репутацию, которая всех от него отпугнет. Еще оно стремится усложнить взаимоотношения Дэвида с его мамой и папой и вывести папу из себя.

Ф р  е д : Ну, в этот раз у Безобразия-Хулиганства ничего не получилось, и это уже что-то. Но ведь это было всего в течение одного дня, и даже не целый день, а всего час или два.

М.: Ну, не так важно, сколько времени это продолжалось, но если Дэвид не учинял безобразий, то, что же он тогда делал?

Ф р е д : Ну, мне кажется, Дэвид сопротивлялся Хулиганству. Должно быть, сопротивлялся успешно.

М.: Вот такая у вас догадка… Это можно назвать сопротивлением?

Ф р е д : Ну, в этом случае я бы сказал «да». Да, я думаю, это подходит. И мне хотелось, чтобы это происходило чаще.

М.: Дэвид, а для тебя это подходит? Ты в тот день сопротивлялся тому, что Хулиганство пыталось заставить тебя делать?

Дэвид кивком выражает согласие.

М.: Понимаешь ли ты, что имеет в виду твой папа, когда использует слово «сопротивление»?

Дэвид отрицательно качает головой.

М.: Вы могли бы объяснить Дэвиду?

Фред: Ну, Дэвид, это вот что…

Фред рассказал Дэвиду, что он имел в виду под «сопротивлением», и это включало в себя несколько практических примеров поступков, типичных для сопротивления. Вскоре стало совершенно очевидно, что Дэвиду очень понравились эти описания. Тогда я спросил его, не думает ли он, что «сопротивление Хулиганству» — это вполне верное описание его поступков на пляже, и он, ни минуты не колеблясь, согласился с этим. Этот отклик привел нас к беседе об актуальных и потенциальных последствиях выражения сопротивления в жизни Дэвида и в его отношениях с родителями и другими людьми.

По мере того как события этого недавнего визита на пляж приобретали новую значимость, я стал задавать вопросы, которые, как я надеялся, помогут Дэвиду и его родителям выстроить сюжет, историю из этих событий.

М.: Дэвид, мне очень любопытно, как тебе удалось сопротивляться Хулиганству тогда, на пляже?

Дэвид пожимает плечами.

М.: Может быть, тебе в голову приходит что-нибудь, что произошло до этого, нечто, что помогло тебе подготовиться к тому, что­бы таким образом сопротивляться Хулиганству? Можешь ли ты вспомнить что-нибудь?

Дэвид отрицательно качает головой.

М. (поворачивается к Полине и Фреду): Заметили ли вы что-нибудь в жизни Дэвида до этой поездки на пляж, что могло бы подготовить его к сопротивлению, послужить основой для него?

П о л и н а : Мне ничего в голову не приходит. У нас с Дэвидом был столько сложностей, а в последний год все только хуже становилось. У нас не было ровных периодов, если вы об этом.

М . :  Фред?

Ф р е д : И мне ничего в голову не приходит. Мне кажется, это просто случайность.

М . : То есть ни один из вас не заметил ничего такого, что могло бы подготовить вас к тому, что Дэвид сделал на пляже?

П о л и н а : Нет.

Ф р е д : Нет.

М . : Дэвид, а если никто ничего не заметил, можно ли сказать, что ты готовился к этому событию втайне, а потом всех удивил? Дэвид пожимает плечами.

М . : Я спрашиваю про разные секретные приготовления. Потому что ты же всех этим удивил, правда?

Дэвид ухмыляется и кивает согласно.

М .: А что означает сейчас твой кивок, Дэвид?

Д э в и д : Да, это был секрет.

М . : Кто бы мог подумать!..

Ф р е д :  Мы…

Полина смеется.

М . : О’кей, Дэвид, поделись с нами своим секретом, ладно? Как ты к этому подготовился? К чему ты готовился? На что настраивался?

Д э в и д : Ну, я … ммм… эээ… я … в общем, короче, это был в предыдущее воскресенье. Я вляпался в такое безобразие в субботу… и в воскресенье поздно встал.

П о л и н а : Точно. У нас полиция в доме была и все такое, в общем, ужас какой-то.

М . : Нда. Невесело. Давай вернемся к тебе, Дэвид.

Д э в и д : Ну, в общем, было воскресенье, и я встал поздно. Я посмотрел в зеркало в ванной, и, надо сказать, не понравилось мне то, что я там увидел. Я посмотрел на раковину, а потом снова в зеркало и сказал себе: «Сынок, что-то с этим надо делать, а то жизнь твоя будет смыта в канализацию».

Полина и Фред озадаченно смотрят друг на друга.

М . : И с этого все началось?

Д э в и д : Ага.

М . : Ну, это уже что-то! И каким образом это подготовило тебя к тому, чтобы сопротивляться Хулиганству тогда, на пляже?

Д э в и д : Не знаю. Но точно помогло.

М. (поворачиваясь к Полине и Фреду): Как, по вашему мнению, связано между собой то, что Дэвид сделал в воскресенье утром, и то, что он сделал неделю спустя на пляже, чтобы оказать сопротивление Хулиганству?

Отвечая на этот вопрос, Полина и Фред начали размышлять о возможной связи между двумя описанными событиями. Дэвид в дальнейшем подтвердил некоторые из этих рассуждений. Именно в этих рассуждениях и в подтверждениях, которые дал Дэвид, его действия, направленные на сопротивление Хулиганству на пляже, были включены в последовательность событий, которая разворачивалась в течение недели. События на пляже не были больше «из ряда вон выходящими», но были встроены в возникающий сюжет. Исходя из этого, я решил, что настало время попросить Дэвида назвать тему или сюжет этой истории.

М . : Хорошо. Теперь нам становится яснее, что это были за события. Дэвид, я понимаю, что тебе слово «сопротивление» кажется подходящим для обозначения того, что ты делал на пляже. Но может быть, есть какое-то другое слово, которое могло бы подойти для этого всего целиком? Начиная с того, что ты сделал в воскресенье утром и заканчивая сопротивлением Хулиганству на пляже. Может быть, есть какое-то другое слово, которым можно обозначить то, что ты делаешь со своей жизнью?

Дэвид пожимает плечами.

М . : То есть, ты в это время не поддавался Хулиганству и двигался совсем не в том направлении, которое тебе указывало Хулиганство?

Д э в и д : Не-а.

М . : Значит, это было какое-то другое направление. А как бы можно было его назвать? Есть идеи?

Д э в и д : Ну, э, ну я думаю, что это про то, чтобы вернуться к себе, освободиться из-под власти Хулиганства. Вот как бы я назвал это.

М  . : «Вернуться, или освободиться из-под власти Хулиганства». Вот о чем это все.

Д э в и д : Да.

М. (поворачиваясь к Фреду и Полине): А вы об этом знали?

Ф р е д : Ну, точно нет.

П о л и н а : И я не знала. Я думала, что никогда такого не услышу.

М . : Значит, это сюрприз. И поэтому на мой следующий вопрос ответить будет сложнее.

Ф р е д : Ну, давайте послушаем.

М . : Решение Дэвида освободиться из-под власти Хулиганства… Что оно вам говорит о нем самом, влияет ли оно на то, как вы его видите, на образ Дэвида, который у вас возникает? Может быть, это вам что-то говорит о том, чего Дэвид реально хочет в своей жизни?

П о л и н а : Мне кажется, что он… мне это говорит про его целеустремленность. Я всегда знала, что у него это есть. Он очень «упертый» ребенок. Но разница в том, что в этот раз он сделал так, чтобы «упертость» работала на него, а не против него, да. И, в общем-то, не против нас.

М . : А вы что об этом думаете, Фред?

Ф р е д : Ну, я не знаю… но попробую сказать. Мне кажется, что это про стремление, про то, что Дэвид к чему-то стремится. Я думаю, он стремится что-то сделать со своей жизнью, чтобы двигаться дальше, чтобы были друзья, чтобы в его жизни могло возникнуть нечто иное.

М . : Дэвид, как тебе это? Как ты думаешь, мама и папа правильно понимают про «упертость», которая работает на тебя, а не против тебя и не против них? И что ты думаешь о том, что сказал папа: что ты, возможно, хочешь сделать что-то хорошее со своей жизнью?

Д э в и д : Так и есть.

М . : И каково это тебе? В смысле, каково это тебе — знать, что родители тебя правильно понимают?

Дэвид расплывается в улыбке.

М. (поворачиваясь к Полине и Фреду): А каково вам двоим осознавать, что вы что-то правильно понимаете про Дэвида?

П о л и н а : Это тоже сюрприз. Нам понадобится много времени, чтобы к этому привыкнуть. Но это хорошо, очень хорошо. Было бы только этого больше, вот было бы здорово.

Ф р е д : Да, я согласен с этим.

М.: А мне любопытно, правда ли, что вот эти открытия, достижения в жизни Дэвида, о которых мы сейчас говорим, совершенно новые — или, может быть, можно проследить их историю по каким-то другим событиям?

Ф р е д : Это про что?

М.: Ну я думал, что, вероятно, вы можете рассказать мне какие-то истории из детства Дэвида, которые бы соответствовали этой «упертости» и желанию сделать со своей жизнью что-то хорошее? Или, может быть, какие-то другие истории о «подготовке втайне»? А может, о том, чтобы освободиться из-под власти хулиганства? Истории из прошлого? Вот что-нибудь в этом роде.

Ф р е д : Когда вы спрашиваете об этом, я вспоминаю про один случай, когда Дэвид был маленький, лет пять, может, шесть. Помнишь, Полина? Мне кажется, это было в воскресенье, в послеобеденное время. Я готовил ужин, и мы услышали, как Дэвид зовет нас с улицы, он громко кричал. Я подумал: «Ну что там за безобразие?» — и мы выбежали наружу. И увидели, что Дэвид ехал на огромном двухколесном велосипеде вверх по улице, вихляя из стороны в сторону, это выглядело ужасно опасно. И тут он отпустил руль и закричал: «Смотрите, без рук!» Мы просто оцепенели.

П о л и н а : Мы вообще ужасно поразились. Потому что не знали, что он умеет кататься на двухколесном велосипеде.

М.: Опять готовился втайне?

П о л и н а : Да, снова готовился втайне. И столько упорства, решительности!

Дэвид ухмыляется и явно с большим удовольствием слушает пересказ этой истории.

Фред: Ну, было еще кое-что, но мы об этом прямо сейчас говорить не будем.

М.: И что это было?

Фред (пытаясь смягчить удар): Мы не будем говорить о том, откуда взялся велосипед. Это не был велосипед Дэвида, и друзей с таким велосипедом у него тоже не было.

Дэвид выглядит немного пристыженным, но, очевидно, все еще в полном восторге от пересказа этой истории.

М.: Дэвид, правильно я понимаю, что твой план был — удивить родителей?

Дэвид: Да, думаю, да.

М.: Ты можешь согласиться с тем, что ты таким образом показывал, что можешь заставить свою «упертость» работать на тебя, и что ты можешь делать хорошее что-то со своей жизнью?

 Дэвид ухмыляется и кивает.

М.: Хорошо. Тогда можно я задам тебе еще несколько вопросов на эту тему? Как ты думаешь, что это говорит о тебе, и о том, какой бы ты хотел видеть свою жизнь? Я буду спрашивать твоих родителей тоже, буду обращаться к ним за помощью по мере нашего разговора.

Эти вопросы стали началом беседы, в результате которой возникли еще несколько выводов о Дэвиде, которые противоречили тому, что пыталось всем внушить Хулиганство, так плотно и постоянно преследовавшее Дэвида до того. Выводы послужили основой для вопросов, касающихся других историй из жизни Дэвида, подтверждавших эти заключения. Дэвид сам рассказал несколько историй. Вскоре я уже вместе с ним и его родителями размышлял о том, как могли бы развиваться их действия в этом направлении в ближайшем будущем: «Дэвид, а если бы ты опирался на решение о возвращении из-под власти Хулиганства, если бы ты, уйдя сегодня отсюда, продолжил двигаться в этом направлении, как тебе кажется, каким мог бы быть следующий шаг? Можно, я спрошу об этом и твоих маму и папу, чтобы они помогли нам своими идеями? Но, в конце концов, решать будешь именно ты».

С помощью родителей Дэвид высказал несколько идей о том, что может способствовать его возвращению из-под власти Хулиганства. Он сказал, что у него есть еще несколько идей, но это секрет. Я спросил Полину и Фреда о том, что они могли бы сделать, чтобы создать поддерживающую атмосферу, для того чтобы Дэвид мог втайне работать над этими идеями и готовиться к освобождению из-под власти Хулиганства. Затем я обсудил с Дэвидом, устраивает ли его это. Я очень четко заявил о том, что у меня нет никаких ожиданий, никаких требований по отношению к тому, чтобы Дэвид обязательно реализовал какую-либо из этих идей.

В течение нескольких терапевтических сессий Дэвид успешно воплощал эти (и другие) идеи в жизнь и достиг успеха в возвращении из-под власти Хулиганства. На этом пути Фред и Полина по очереди удивляли его, делали ему приятные сюрпризы, чтобы Дэвид действительно чувствовал поддержку и мог спокойно готовить очередные шаги по освобождению от власти Хулиганства. Когда я созванивался с ними спустя шесть, а затем восемнадцать месяцев, чтобы выяснить, как обстоят дела, я узнал, что помимо нескольких небольших срывов, в остальном все развивается нормально, отношения Дэвида и его родителей складываются хорошо.

Рисунок 2.16 показывает, как я разметил на карте беседу пересочинения с Дэвидом и его родителями. Стрелочки, направленные вверх, обозначают вопросы, направленные на ландшафт идентичности, а горизонтальные стрелочки и стрелочки, направленные вниз, обозначают вопросы, направленные на ландшафт действия.

Заключение

В этой главе я представил карту бесед пересочинения, использовав приемы нарративной практики. Эта карта основывается на аналогии «жизни как текста», в которой истории считаются состоящими из ландшафта действия и ландшафта сознания. Карта бесед пересочинения предоставляет терапевту руководство по выстраиванию бесед, позволяющих заново развить и усилить подчиненные истории в жизни людей. Именно укрепление, усиление этих подчиненных сюжетов обеспечивает людям основу итого, чтобы преодолевать проблемы и сложные жизненные ситуации, находясь в гармонии с особо важными, ценными жизненными темами. В ходе бесед пересочинения эти ценные жизненные темы становятся все более насыщенными и осознаваемыми.

Карта бесед пересочинения была ядром моей терапевтической практики в течение многих лет. Мне всегда было очень любопытно расспрашивать и узнавать о жизненных событиях, участвовать в богатых, насыщенных беседах о жизни. Нарративный анализ создания историй продолжал подпитывать это любопытство, и я понимаю, что всегда и все больше чувствую себя заинтригованным жизнью и со все большим энтузиазмом отношусь к терапевтической практике.

Когда я писал эту главу, я надеялся представить относительно понятный рассказ о том, каким образом «творчески применяется нарративный модус» в терапевтической практике. Так как, разрабатывая эту карту, я опирался на работы Джерома Брунера, мне кажется очень подходящей для завершения этой лавы следующая цитата, точно отражающая чувства, непосредственно относящиеся к описанным здесь приемам нарративной практики.

 

«Творческое применение нарративного модуса[16] приводит к созданию хороших историй, захватывающей драмы, правдоподобных  исторических повествований. Оно имеет отношение к человеческим намерениям или намерениям «очеловеченных» существ, их действиям, поступкам, коллизиям, с которыми они сталкиваются, и последствиям поступков, отмечающих их жизненное движение. Это стремление вместить вне временные чудеса в конкретику опыта и разместить этот опыт во времени и пространстве. Джойс считал, что конкретизация повествования — это оживление, «одушевление» обыденности» 

(Bruner, 1987, с. 13).

[16] Брунер ввел термин «нарративный модус мышления» в противо-зес «логико-пропозициональному». Это событие можно считать одним из :-_\ючевых для «нарративного поворота» в психологии. — Прим. перев.

Дополнительные описания  беседы пересочинения – Предыдущая|Следующая – Значение жизненного клуба и беседы восстановления участия в нарративной практике