Были также сделаны попытки продемонстрировать су­ществование критерия местоположения при определении идентичности. Для этого, по-видимому, можно было бы использовать те же самые характеристики ответа. Если предмет подменяется другим и младенец воспринимает это скорее как замену, чем как изменение, то можно было бы ожидать, что он будет искать первоначальный предмет. Если же, с другой стороны, младенец воспринимает это как изменение того же самого предмета, то не следует ожидать возникновения каких-либо признаков поискового поведе­ния. В экспериментах использовалось тахистоскопическое устройство, позволявшее либо предъявлять последова­тельность объектов на одном и том же месте, но с возмож­ностью изменения любого другого признака, либо предъ­являть объекты на разных местах при сохранении всех ос­тальных признаков (Бауэр, 19746). Полученные результа­ты были менее четкими, чем данные о прослеживании. Когда предмет меняет местоположение, то младшие дети (3—4 месяца) переводят взгляд от одного его положения к другому. У 5—6-месячных детей такое поведение не на­блюдается. Если на старом месте располагается замещаю­щий предмет, то младшие дети не пытаются найти исход­ный предмет, продолжая фиксировать взглядом место, на котором он находился. Более старшие дети — вплоть до года — в большинстве случаев также внимательно смот­рят туда, где первоначально показывались предметы. Од­нако, если показывается такой значимый объект, как мать ребенка, 5—6-месячные дети начинают искать ее после подмены. Младшие дети не обнаруживают подобного по­ведения. Таким образом, на основании данных о поисковых движениях глаз младенца (при условии, что объект настолько значим, как в последнем примере) можно сделать вывод, что местоположение теряет свое исключительное значение при определении идентичности неподвижных предметов примерно в то же время, когда движение утра­чивает свою привилегированную роль для движущихся предметов.

Младенцы в возрасте приблизительно от 12 до 20 не­дель идентифицируют предмет по его местоположению или траектории движения. По всей видимости, они считают, что предмет остается на своем месте даже после закрытия его экраном. Их реакции также обнаруживают понимание того, что траектория движения продолжается позади экрана. Но они, вероятно, не сознают, что движение и место­положение взаимосвязаны, так что отдельный предмет мо­жет двигаться из одного места в другое, не становясь при этом целой серией различных предметов. В конце этого периода (около 20 недель) поведение младенцев изменяет­ся, показывая, что данные о движении и местоположении координируются. При предъявлении движущегося пред­мета, который внезапно останавливается, младенец в воз­расте 20 недель прекращает прослеживание и остается не­подвижным. При предъявлении неподвижного предмета, который возобновляет движение, младенец этого возраста может следовать за ним взглядом независимо от того, где он двигается или двигался. По всей видимости, эти дети понимают, что предмет может перемещаться от одного места к другому по некоторым траекториям. Они, по-ви­димому, также знают, что движение связывает различные точки пространства. На основании этого мы считаем, что дети этого возраста научились координировать данные о местоположении и движении. Этот вывод объясняет ра­нее описанные изменения в характере прослеживания.

В таком понимании координация является умозаклю­чением или некоторым объяснительным принципом. Манди-Кастл и Энглен (1969), однако, провели эксперимент, в котором, как представляется, координация обнаружива­ется непосредственно. Эспериментальная установка пред­ставлена на рис. 7.12. Манди-Кастл наблюдал движения глаз у младенцев в то время, когда они смотрели на экран его установки. У детей в возрасте 12 недель наблюдалось простое перемещение взгляда за предметом из стороны в сторону или от одного места до другого. Младенцы этого возраста были способны предвосхищать появление пред­мета в каждом «окошке», но делали это с помощью простых движений глаз в горизонтальной плоскости. Позднее по­являлся совершенно новый тип поведения. Младенцы на­чинали интерпретировать траекторию движения между дву­мя «окошками»: они двигались не прямо от одного окошка к другому, а поднимали глаза вверх и переводили взгляд, как бы прослеживая траекторию, по которой предпо­ложительно должен был двигаться предмет, чтобы попасть из одного места в другое. Такая интерпретация траектории является очевидным доказательством координированности местоположения и движения в психике младенца. Интерполируемые траектории обнаруживают удивительно высокий уровень знаний младенца об окружающем мире. Так, например, если интервал между исчезновением пред­мета в одном месте и последующим появлением его в дру­гом продолжителен, то интерполируемая траектория высо­ка и достаточно крута. Если же интервал короткий, то траектория проходит ниже и является более плоской. Это показывает, что дети знают не только то, что предметы двигаются из одного места в другое по некоторым траекто­риям, но также и то, каким образом они должны пере­мещаться, чтобы при определенной скорости попасть из одного места в другое. Еще несколько лет назад мы, не­сомненно, и не подумали бы ожидать от детей этого воз­раста подобной компетентности.

 

 

 

 

 

Рис. 7.12. Аппарат Манди-Кастла.

беспокойство – предыдущая | следующая – координация местоположения и движения