Тяжелая психопатия. Компенсация всегда бывает неполной и непродолжительной. Ее механизмы либо едва намечены, либо отличаются парциальностью, охватывая лишь часть психопати­ческих особенностей, но зато достигают здесь такой гипер­компенсации, что сами уже выступают в качестве психо­патических проявлений. Декомпенсации наступают от незначи­тельных поводов или даже без видимых причин. На высоте декомпенсации картина нарушений может достигать психоти­ческого уровня (тяжелые дисфории, глубокие депрессии, сумеречные состояния и др.).

Нарушения поведения могут проявляться уголовными пре­ступлениями, суицидными актами и другими действиями, грозящи­ми тяжкими последствиями для самого психопата или для других. В «длиннике» тяжелая психопатия характеризуется значитель­ной социальной дезадаптацией. Такие подростки рано бросают учебу, почти не работают, за исключением коротких эпизодов или условий принудительного труда. Живут они за счет других или за счет государства. Семейные связи фактически разорваны или крайне напряжены из-за постоянных конфликтов или носят характер патологической зависимости (психопата от кого-либо из членов семьи или последних от психопата). Дезадаптация обнаруживается также в среде сверстников.

Самооценка характера неправильная или отличается пар­циальностыо — подмечаются лишь некоторые черты, особенно проявления патологической компенсации. Критика к своему поведению заметно снижена.

Владимир О., 15 лет. Вырос в асоциальной семье: отец осужден на длительный срок, мать страдает алкоголизмом, ведет аморальный образ жизни. Сведения о детстве скудные. Известно, что до 10 лет держался энурез, в школе с первого класса труден, возбудим, бил детей, отнимал у них деньги и приглянувшиеся ему вещи. С 11 лет забросил учебу, время проводил в уличных компаниях, связался со взрослыми преступниками, участвовал в кражах, начал выпивать. Комиссией по делам несовершеннолетних был помещен в специальный интернат. Оттуда за 4 года совершил 9 побегов — всякий раз его разыскивала и возвращала милиция. В 14 лет во время побега скрывался около двух месяцев у какой-то женщины-алкоголички, с которой сожительствовал. Пойманный, заявил в милиции, что он якобы совершил убийство и указал место, где спрятал труп. Там были обнаружены следы крови. Признался, что обманул, что там просто была драка, а он надеялся, что его самого повезут на это место и обдумал, как по дороге совершить побег. В специальном интернате неоднократно бывал наказан за драки с другими воспитанниками. Обнаружил гомосексуальные склонности. Ненавидел воспитателя своей группы. Подкараулил его в мастерской и ударил молотком по голове — нанес тяжелую травму. Был направлен на обследование в подростковую психиатри­ческую клинику.

В клинике держался напряженно, настороженно, но вскоре стал преследовать слабых, издеваться над ними, склонять к развратным действиям. Был переведен на отделение для взрослых со строгим надзором.

Во время беседы угрюм, осмотрителен в ответах. Рассказал, что в возрасте 11 лет, гоняя голубей, упал с крыши двухэтажного здания, потерял сознание, но мать к врачу не обратилась. После этого падения стало иногда укачивать во время езды на транспорте. Курит и выпивает с 11 лет. Любит напиваться до полного отключения («пока не отрублюсь»). В опьянении часто «разбирает злоба», срывает ее на первом встречном, жестоко бьет. Однажды, когда рядом никого не было, «от злости всадил себе в ногу перочинный нож» — показал рубец на голени. Своего воспитателя в интернате называет пьяницей и садистом. Ударил его из мести — перед этим на общем собрании группы этот воспитатель его «назвал таким словом, что все хохотали». В поступке своем не раскаивается. Никаких планов на будущее не строит, ничем никогда не увлекался, близкого друга не имел («может выдать»), не влюблялся.

Физическое развитие по возрасту, среднего роста и крепкого тело­сложения. На теле несколько рубцов — следы ожогов и вытравленных татуиро­вок — содержания их не раскрыл. Сохранены две татуировки — знак «зона» на ноге и собственное имя — на руке.

Со стороны неврологического статуса и на ЭЭГ — без отклонений.

При патохарактерологическом обследовании с помощью ПДО по шкале объективной оценки диагностирован резко выраженный эпилептоидный тип, имеется указание на возможность формирования психопатии этого типа. Отмечена высокая склонность к алкоголизации и делинквентности, резко выраженная реакция эмансипации и высокий В-индекс (указание на возможность из­менений характера вследствие резидуального органического поражения голов­ного мозга). Самооценка — неверная: по шкале субъективной оценки выступили шизоидные и психастенические черты.

Диагноз. Эпилептоидная психопатия тяжелой степени.

Катамнез через 2 года. Находится в воспитательно-трудовой колонии.

Выраженная психопатия. Компенсация бывает непродолжи­тельной. Декомпенсации могут возникать от незначительных поводов, однако серьезными и длительными они бывают обычно вслед за психическими травмами. Тяжелые нарушения поведения возникают также в неблагоприятных условиях. Социальная адаптация бывает неполной или нестойкой. Работу и учебу то бросают, то возобновляют. Способности остаются нереализован­ными.

Отношения с родными полны конфликтов или отличаются пато­логической зависимостью.

Самооценка черт характера и степень критичности к своему поведению весьма разнятся от типа психопатии.

Алексей Л., 16 лет. Отца не помнит — тот оставил семью, когда сын был маленьким. По словам матери, отец был вспыльчивым, гиперсексуальным, «несколько раз после скандалов резал себе вены». Мать лечилась у психиатра от «колебаний настроения», год назад совершила суицидную попытку, приняв большую дозу прописанного ей амитриптилина.

Во время беременности был токсикоз, угрожающий выкидыш. Развивался без задержки, но был крикливым, возбудимым. В 6 лет ушиб головы с потерей сознания. В школе учился удовлетворительно, но был недисциплинированным и очень драчливым. Рос под неусыпным надзором матери, бабушки и дяди, которого побаивался и не любил. Довольно успешно занимался спортом.

В 14 лет по окончании 8 классов поступил в техникум. В тот же год — бурное половое созревание. Влюбился в красивую однокурсницу, вступил с нею в половую связь, она от него забеременела и когда сделала аборт, то объявила о полном разрыве с ним. Когда услышал от нее об этом, «вдруг охватила страшная тоска, захотелось что-то с собой сделать». Уйдя от нее, в малолюдном месте гвоздем вскрыл себе вену. Истекающего кровью, прохожие отвели его в травматологический пункт. Там объявил, что случайно напоролся на гвоздь — после перевязки его отпустили домой.

С этого времени начал выпивать. Сразу обнаружил, что может пить до отключения — рвоты не бывает. Вскоре вступил в связь с другой приятель­ницей, но «в душе любил прежнюю». С матерью из-за его сожительницы возникали скандалы. В гневе стал неудержим — дома разбил зеркало, бил стекла в окнах, посуду. Грозил матери броситься из окна. Связался с асоциаль­ной компанией, участвовал в угоне автомашины. Был условно осужден. Вскоре после этого пришел домой с окровавленной головой. Уверял, что якобы получил травму, играя в футбол. Стал чаще выпивать, забросил занятия в техникуме. Несколько раз был задержан милицией пьяным за участие в драках. Суд снял отсрочку исполнения приговора и постановил отправить его в воспитательно-трудовую колонию. Тогда мать увезла его в другой город и укрыла у знакомых. Через месяц сбежал оттуда («скучно стало»), намереваясь явиться в милицию. Собрал у себя дома приятелей и приятельниц, устроил пьянку («проводы в колонию»). Напившись, заперся в ванной и вскрыл себе вены. Когда взломали дверь, был обнаружен без сознания, истекающим кровью.

степень тяжести – предыдущая | следующая –  психопатия

Подростковая психиатрия. Содержание.