«Запомнили задачу?» — «Запомнил. Но дело не в этом… а как это все разместить?» — «Повторите задачу». — «От… от… это значит так (рисует стрелку от себя) карандаша… от карандаша падает тень… значит тень… на… постойте… что-то, кажется, понимаю… на… по-моему, да? На 48 см… нет, все-таки… я что-то не уловил… не могу повторить». — «Внимательно прослушайте задачу еще раз. Я буду читать очень медленно» (задача читается в третий раз). Больной внимательно, с напряжением слушает, пытается понять, шевелит губами, пытаясь повторить вслед за читающим. «Вы схватили смысл задачи?» — «Очень слабо». — «А как решить задачу знаете, хотя бы приблизительно?» — «Нет, конечно, я ведь не знаю задачу… я не понял хорошо. Я знаю, там тень, карандаш, тень… Что-то они связаны… но и все, к сожалению. Помню в конце… узнать… вопрос задачи… во сколько раз, а что это все такое, я опять не понимаю». Выписка из протокола показывает, что больной начинает решение арифметической задачи с анализа ее грамматической структуры. При этом он никак не может приступить к непосредственному решению задачи, не расшифровав для этого предварительно логико-грамматическую форму задачи, несущую определенную информацию о связях данных совокупностей, о предметном ее содержании. Однако, даже усвоив эти логические отношения и приступив к планомерному решению задачи, он снова сталкивался с трудностями, связанными уже с дефектами нахождения математических зависимостей между числами. Приведем соответствующий пример. Больному дана задача: «Одна доярка надоила за день 700 л молока, другая — 595 литров. Вторая доярка надоила на 3 бидона меньше, чем первая. Сколько бидонов молока надоила каждая доярка?» Больной после прочтения условия задачи жалуется на трудности: «Мне трудно понять за вторую доярку — надоила на… три бидона меньше. Там про литры, а тут бидоны. Может, я ошибся, может, я не понял?» После совместной работы больного с нейропсихологом над расшифровыванием текста задачи и значений отдельных грамматических оборотов больной пытается изложить общий план решения. «Сначала мы должны узнать разницу… у той и у той доярки, т. е. первая и другая, вторая доярка. А потом, наверное… трудно сразу как-то… Может быть, узнать литры, сколько литров в бидоне, а? А потом уже узнаем бидоны у доярок. Я говорю, но четко себе не представляю, как это сделать. Ну, я точно знаю, что первый вопрос это 700 л — 595 л. Второй — это сколько литров в одном бидоне. Но я не уверен. Как это узнать? Я всю голову сломал. И все-таки я как-то не улавливаю, причем тут бидон. Не знаю, нужно ли узнавать, сколько литров в нем. Как узнать, тоже проблема». — «Л если я вам подскажу, что в бидоне 35литров молока, как вы будете решать задачу?» — «Тогда 700 + 595 =… а потом умножить на 35». — «Подумайте». — «Так. В одном бидоне 35 литров, а в двух 70 л, а в трех:,. Как же это? Ведь здесь я умножаю, правда? А после тоже умножить надо? Нет, делить надо на 35. Но все-таки не доходит, глубоко не проникает сюда (показывает на голову), не понимаю я чего-то». Таким образом, у больных с поражением теменно-затылочных отделов мозга интеллектуальный акт нарушается в операционном его звене. Общая структура деятельности (ориентировочная деятельность, стратегия решения задачи, контроль) остается первично сохранной. Совсем иную картину представляют нарушения интеллектуальной деятельности, возникающие при поражениях лобных долей мозга. 9.3. Нарушение процесса решения задач у больных с поражением лобных отделов мозга Лобные отделы мозга являются наиболее сложными и наиболее поздно сформировавшимися образованиями, обеспечивающими систему многообразных связей. Вследствие тонкости и сложности их строения им принадлежит важнейшая роль в организации психической деятельности человека в целом, и в частности процесса мышления. Поражение этих систем мозга ведет не только к нарушению интеллектуальной деятельности, но и к патологическому изменению всего строения психической деятельности и личности человека. В отличие от больных вышеописанной группы для больных с поражением лобных долей мозга характерна достаточная сохранность выполнения отдельных интеллектуальных операций. Они хорошо владеют речью, без труда производят операции пространственного анализа и синтеза, не испытывают особых затруднений при удержании материала и т. д. Однако все это протекает на фоне грубого нарушения структуры деятельности в целом. У этих больных, как правило, не возникает стойких намерений, а возникнув, они не детерминируют дальнейшего протекания интеллектуального акта. Нередко у них полностью распадается ориентировочная основа действия, к решению задачи они приступают без каких-либо попыток анализа ее условия. Естественно, что такая форма деятельности не может привести к сколько-нибудь обобщенному пониманию логической структуры задачи и созданию схемы общего плана решения. Полученные больными результаты не сличаются с исходными данными, ошибки не замечаются и не исправляются ими, и вся деятельность при решении арифметической задачи приобретает бесконтрольный хаотический характер. Организованное, направленное решение задачи, включающее предварительную ориентировку как в задании, так и в условии самой задачи, умение обобщать полученную из анализа условия информацию и на ее основе создавать программу решения задачи замещается у них непосредственными ответами на отдельные грамматические словосочетания в условии, непосредственное значение которых прямо указывает на определенные арифметические операции («… в п раз больше, на п единиц меньше» и т. д.). Поэтому естественно, что, встречаясь с такими словами или оборотами и фразами, непосредственное значение которых вступает в конфликт с нужными арифметическими операциями, вытекающими из смысла условия задачи, больные с лобными поражениями мозга не могут оторваться от их непосредственного значения; это нередко определяет их дальнейшее решение задачи. Такое пассивное отношение к грамматическому строению задачи, нарушение способности к усмотрению смысла, лежащего за грамматической структурой, и к обобщению содержащихся в задаче данных, полное отсутствие попыток выйти за пределы непосредственного значения слов и словосочетаний характерно для больных с поражением лобных долей, в отличие от больных с теменно-затылочными поражениями мозга, у которых эта сторона интеллектуального акта остается сохранной и служит опорой для преодоления дефектов, лежащих в нарушении способности к пониманию значений отдельных логико-грамматических конструкций.

9.2. Нарушение процеса решения задач у больных – предыдущая  | следующая –  9.3. Нарушение процесса решения задач у больных с поражением лобных отделов мозга (продолжение)

Содержание. Нейропсихологическиая реабилитация больных. Речь и интеллектуальная деятельность.