Возвращаясь к концепции Пиаже, напомним, что по его мне­нию, усвоение языка подготавливается развитием сенсомоторного интеллекта, которое проходит несколько стадий. Язык воз­никает на базе символической функции, но является лишь ее частным случаем, т. е. мышление и речь имеют генетически различные корни и до определенного момента развиваются са­мостоятельно, хотя с возраста примерно двух лет мышление ребенка и начинает опосредоваться знаками языка. Выше мы проследили, как, по мнению Пиаже, сенсомоторный интеллект подготовил возникновение семиотической функции, на базе ко­торой возник язык. Но каково же соотношение языка и мыш­ления на более поздних стадиях развития ребенка? Является ли язык единственным источником логического мышления?

Первая стадия развития логического интеллекта, по Пиа­же,— это стадия конкретных операций (от 7—8 до И лет). Проблема соотношения языка и мышления в связи с этими кон­кретными операциями может быть поставлена следующим об­разом: «Является ли язык единственным источником классифи­каций и сериаций^[1], которые характеризуют форму мышления, связанную с этими операциями, или, напротив, эти последние относительно независимы от языка?» [Piaget 1954, 54]. На осно­ве изучения операций у ребенка Пиаже отвечает на этот вопрос следующим образом: операции, имеющие место на данном уровне развития интеллекта, прежде чем становятся операция­ми мышления, являются собственно действиями. Прежде чем научиться объединять или диссоциировать относительно общие и абстрактные классы объектов, ребенок в состоянии класси­фицировать лишь наборы объектов, находящихся непосред­ственно в его перцептивном поле, причем объединять и диссо­циировать объекты ребенок начинает через манипуляцию с ними. И эта способность предшествует осуществлению подобных операций на основе языка. «Таким образом,— пишет Пиаже – операции диссоциации, объединения и т. п. есть координация между действиями, прежде чем они смогут быть трансформиро­ваны в вербальную форму, и язык не является причиной их формирования, язык бесконечно расширяет их власть и при­дает им и общность, и подвижность, которых они не имели без него, но он не является источником этих операций» [Там же, 55].

На стадии формальных операций и пропозициональной ло­гики (от И —12 до 14—15 лет) завершается генезис интеллек­та. Вопрос о соотношении языка и мышления на этом этапе ставится Пиаже следующим образом: язык ли делает возмож­ным возникновение операций комбинаторики или же эти опе­рации возникают независимо от языка? Данные генетической психологии, и в частности исследования Б. Инельдер [Inhelder 1951], свидетельствуют о том, что именно возникновение ком­бинаторных операций позволяет привести вербальные класси­фикации в соответствие системе общих связей, которая консти­туирует пропозициональные операции. Исследование же друго­го аспекта пропозициональной логики — группы четырех ком­мутативных операций (импликация, инверсия, соответствие, кор­реляция)— показывает скорее, по словам Пиаже, «взаимосвязь между лингвистическими механизмами и лежащими в их осно­ве операциональными механизмами, чем преобладание лингви­стического фактора. Инверсия и соответствие уходят своими корнями в слои, предшествующие самой символической функции и имеющие чисто сенсомоторную природу» [Piaget 1954, 59].

Делая вывод о соотношении языка и мышления на разных этапах развития ребенка, Пиаже пишет: «Язык, таким образом, есть необходимое, но недостаточное условие построения логи­ческих операций. Он необходим, поскольку без символической системы выражения, которой является язык, операции остались бы в состоянии последовательных действий и никогда не смог­ли бы интегрироваться в симультанные системы. Без языка, с другой стороны, операции остались бы индивидуальными… Именно в этом двойном смысле: символического сжатия и со­циального регулирования — язык необходим для выработки мышления. Между языком и мышлением, таким образом, су­ществует следующий генетический круг: один из двух терми­нов необходимо опирается на другой в согласованном форми­ровании и беспрерывном обоюдном действии. Но оба зависят в конце концов от интеллекта, который предшествует языку и не зависит от него» [Там же].

Таким образом, неоспоримой заслугой Пиаже является то, что он подробнейшим образом и на экспериментальной основе исследовал проблему взаимоотношения языка и мышления в онтогенезе, вскрыл генетические корни и того и другого и не только продемонстрировал ход их взаимного развития, но и вскрыл их зависимость от развития интеллекта. И если Выготский лишь указывает на тот факт, что ребенок открывает для себя в возрасте двух лет символическую функцию, то Пиаже вскрывает природу этой функции, а также демонстрирует нам ее образование на базе развития сенсомоторного интел­лекта. Далее, если Выготский указывает на то, что до возникно­вения символической функции речь и мышление развиваются независимо друг от друга и лишь затем линии их развития сливаются, мышление становится речевым, а речь — интеллек­туальной, хотя и после этого значительная часть мышления не имеет прямого отношения к речевому мышлению и не все виды речевой активности относятся к речевому мышлению, то Пиаже на основе множества экспериментов демонстрирует нам, како­во соотношение языка и мышления в тот момент, когда начи­нается усвоение языка, в период усвоения конкретных логиче­ских операций и в период усвоения формальных или интерпропозициональных операций.

Однако следует сразу отметить, что исследуемые Пиаже психические структуры интеллекта, те законы, которые управ­ляют ими, рассматриваются им как явления индивидуальной психики. Семиотическая функция, по Пиаже, возникает в индивидуальной истории на долингвистическом уровне и лишь затем социализируется через знаки языка. И здесь, на наш взгляд, Пиаже делает шаг назад по сравнению с позицией Вы­готского, для которого развитие мышления в онтогенезе есть процесс овладения ребенком системой общественно-исторически выработанных знаний, зафиксированных в значениях слов, ко­торый происходит лишь в ходе общения ребенка с окружаю­щими его взрослыми (Эта мысль Выготского была развита в трудах А. Валлона [Wallon 1945; Валлон 1956].) И в этом мы усматриваем основной дефект концепции Пиаже и коренное отличие ее от концепции психического развития ребенка, при­надлежащей А. Валлону.