Коррекционная работа с детьми с аутизмом

в психологическом центре Просвет.

Занятия с психологом, дефектологом, АВА-терапистом.  Запись на консультацию

В первые недели жизни младенцы избирательно реагируют на эмоциональную окраску речевого сообщения, обращенного к ним. Согласно наблюдениям П. Вулфа, начиная с шестой недели «путем имитации звуков голоса младенца можно вызвать обмен десятью-пятнадцатью вокализациями». К этому времени голос матери действует на младенца эффективнее, чем голос другого человека [цит. по: Боулби, 2003, с. 321 ]. Лепет младенца могут вызвать не только слуховые, но и зрительные стимулы. С момента появления у младенца улыбки при виде подвижного человеческого лица он начинает лепетать также регулярно, как и улыбаться. К четвертому месяцу младенец может издавать уже много разнообразных звуков. С этого времени одни звуки произносятся ребенком чаще, чем другие, а во второй половине первого года жизни малыш отчетливо проявляет склонность к выбору интонаций и модуляций голоса своего «собеседника» [Боулби, 2003, с. 324].

Младенец активно реагирует и на прослушивание собственного голоса, записанного на магнитофонную пеленку. При прослушивании своего голоса младенец может успокоиться, даже если он только что неудержимо плакал.

Большое значение в процессе взаимодействия с младенцем играют особенности действий матери по отношению к ребенку. Как отмечала отечественный психолог М. И. Лисина [1986], действия матери по отношению к ребенку всегда чуть опережают его потребности. Сначала мать включает ребенка в различные виды деятельности, в которых он усваивает первые связи диады «мать — ребенок», а затем приобретенное в процессе общения с матерью переходит в потребность, и в дальнейшем малыш уже сам проявляет активность для ее удовлетворения. Автор подчеркивает, что, кормя ребенка грудью, мать удовлетворяет не только его потребность в пище, но и «сосательную потребность», а также потребность в телесном контакте, который стимулирует развитие температурной, тактильной, вкусовой, обонятельной чувствительности новорожденного. Кроме того, она индуцирует в ребенке те эмоциональные состояния, которые сама переживает в моменты общения с ним. В ситуации бодрствования мать также стимулирует у малыша различного рода чувствительность, удовлетворяет его аффективную потребность, создает благоприятные условия для импульсивных движений ребенка. Малыш сначала приобретает сенсорный и аффективный опыт, затем его поведение приобретает инструментальный характер: действия и экспрессивные реакции ребенка становятся уже средством обращения к матери.

Анализируя генезис общения «мать — младенец», М. И. Лисина подчеркивала: «Первый месяц— это как раз тот этап жизни, когда совершается первоначальная подготовка младенца к контактам с окружающими людьми и происходят события, имеющие первостепенное значение для всего его последующего развития. (…) Кроме организации атмосферы общения, мать устанавливает с ним практические „сигнальные связи”. Частое чередование движений младенца и ответного поведения матери быстро приводит к установлению между ними действительных связей. У ребенка складываются дифференцированные способы выражения некоторых своих нужд и состояний, а мать научается правильно их расшифровывать. (…) Начиная со второго месяца жизни, младенец не только воспринимает воздействия взрослого и реагирует на них — он постепенно овладевает также и способностью выступать инициатором взаимодействия со взрослыми» [Лисина, 1986].

С шести месяцев у ребенка начинают проявляться позитивные эмоциональные реакции при восприятии различных игрушек и действиях с ними. В девять-десять месяцев младенец радостно тянется к матери, выражая свое удовольствие от ее присутствия. Появление чужого человека может вызвать у него настороженность, удивление, а при попытке постороннего приблизиться к ребенку или взять его на руки он нередко отвечает оборонительными движениями головы, рук, громким плачем.

С помощью плача, улыбки, мимики младенец научается поддерживать свою близость с матерью или опекуном. Вместе с тем, как справедливо отмечал Дж. Боулби, частота этих реакций еще не может свидетельствовать о наличии привязанности к заботящемуся о ребенке человеку, так как такие же реакции могут появляться у него и на предметы, незнакомые лица и пр. Автор подчеркивал, что о привязанности можно говорить только тогда, когда имеет место организация этих реакций с учетом конкретного лица (матери или опекуна).

По мнению Дж. Боулби [2003], нормальное развитие привязанности у ребенка к родителям или опекунам представляет собой последовательную смену фаз (см. табл. 5).

Дж. Боулби подчеркивал важную роль привязанности в дальнейшем психическом развитии ребенка. Наблюдая младенцев, воспитывающихся в сиротских домах, он обратил внимание на то, что в более старшем возрасте у них наблюдались различные эмоциональные проблемы, деструктивное поведение, неадекватная самооценка. Эти особенности автор связывал с отсутствием у них ранних эмоциональных контактов с матерью.

В исследованиях канадского психолога Мэри Эйнсуорт были проанализированы паттерны привязанности у годовалых младенцев [Ainsworth et al., 1978]. Автор наблюдала малышей и их матерей в домашних условиях в течение первого года жизни примерно четыре часа каждые три недели. В годовалом возрасте Эйнсуорт следила за их поведенческими проявлениями уже в новой для малышей обстановке: в игровой комнате в присутствии матери и без нее. Во время первого разлучения мать оставляла малыша с незнакомцем, во время второго — одного. Каждое разлучение длилось три минуты и укорачивалось, если малыш проявлял слишком сильное беспокойство. На основании анализа поведения малышей автор выделила три паттерна.

 

Улыбка и плач– предыдущая | следующая –Типы привязанности младенцев

оглавление

консультация психолога детям, подросткам, взрослым